История Марго

Анук стояла в коридоре и молча смотрела на меня. Я не могла прочесть выражение ее лица. Ее длинные рыжеватые волосы и бледные щеки пугали меня. Она повесила пальто на вешалку и разулась, ни на мгновение не сводя с меня глаз.

– Что скажешь в свое оправдание? – спросила Анук.

Она была совсем близко. Веки у нее набрякли, морщинки вокруг рта стали четче. Я подумала, что однажды она постареет, и мне придется заботиться о ней, когда она больше не сможет переезжать из одной квартиры в другую, таскать наши чемоданы вниз по лестнице – по одному в каждой руке – и впечатлять окружающих своей красотой.

– О чем ты?

– Ты знаешь о чем.

– Я никогда не разговаривала с этим журналистом. Я никогда о нем не слышала. В этой статье все выдумано.

– Но с кем-то ты все-таки разговаривала еще летом.

Анук бросила сумку на пол и прошла в гостиную. Я последовала за ней. Она села в кресло и потерла лицо, стараясь не задеть глаза, чтобы не размазать темно-зеленые тени.

– Они и так знали о нас.

– Кто? – спросила она.

– Журналисты. Они знали уже много лет.

– А ты знаешь этих журналистов? Ты дала им опубликовать эти фотографии? У кого еще был этот снимок отца с тобой?

Я не могла набрать в грудь воздуха, чтобы ответить.

– Я надеялась, что… – Я осеклась и прерывисто вздохнула. – Я надеялась, что он ее бросит.

Мой голос дрогнул. Я опустила голову.

Анук молча смотрела на меня, и мне казалось, что это длится несколько минут. Я хотела, чтобы воздух вокруг сгустился и поглотил меня целиком.

– Думаю, я с самого начала знала, что это ты.

Ее голос стал мягче. Я посмотрела на ее руки, лежащие на подлокотниках, на аквамариновое кольцо – подарок от папы, который она носила на среднем пальце.

– Рано или поздно это должно было выйти наружу, – продолжала она. – Как можно рассчитывать сохранить тайну, когда все теперь становится достоянием общественности? Но ты врала мне, Марго.

Ее слова врывались мне в уши, как холодный ветер. Она держалась невозмутимо, словно заранее отрепетировала мой приговор.

– Иногда я смотрю на тебя и думаю о том, кем ты стала.

– Ты думаешь, что я плохая, да?

– Почему тебя так волнует, хорошая ты или плохая? Кто тебя этому научил? Это способ уклониться от ответственности за свои поступки.

– Прости меня, – сказала я сдавленным голосом.

Я стояла перед ней, сжав кулаки. Кровь прилила к шее. Я повторила это еще раз громче, ни капли не заботясь о том, слышат ли нас соседи и будут ли они потом сплетничать.

– Ты теряешь контроль над своими эмоциями.

Анук говорила холодно. Ее спокойствие сводило меня с ума еще больше. Я начала ходить по комнате.

– Ты знала, что мадам Лапьер была беременна, когда вы познакомились? – спросила я.

– Когда мы познакомились – нет, но я узнала незадолго до рождения их сына. В то время мы еще не встречались, но тесно общались.

– Узнав, что она беременна, ты все равно за ним увивалась?

– Скорее это он за мной увивался.

– Зачем ему это?

– Не знаю. – Анук вздохнула. – Это сложная история, и я не могу рассказать тебе все в подробностях.

– Вы оба были эгоистами.

– Ты тратишь столько энергии на обвинения, – сказала она. – Однажды ты проснешься, а меня уже не будет. И ты поймешь, что я тебе больше не нужна.

– Почему ты так говоришь?

Она отвернулась. Я заметила боль, промелькнувшую в ее глазах. Губы у нее дрогнули и сжались.

– Ты всегда будешь мне нужна, – сказала я.

– Нет, это я тебе обещаю.

Некоторое время мы молчали. Мы сидели в противоположных углах гостиной. Журнальный столик покрывал тонкий слой серой пыли, окна были все в разводах от высохших потеков дождя, цветы за зиму съежились. Анук откинулась на спинку кресла.

– Посмотри на меня, Марго. Сегодня я ходила к тому журналисту, который написал статью для “Вэнити Фэйр”.

– Ты его знаешь?

– Он друг одного из друзей Тео. Я узнала, где он живет, и пришла к нему домой.

– И что он сказал? – спросила я чуть слышно, почти шепотом.

– Я его расспросила. Я же знала, что в этой статье что-то не так. Все эти цитаты о мадам Лапьер и о твоем отце – это просто не похоже на тебя. Наконец он признался, что получил их от другого человека. Источник надежный, но не ты. Я сказала, что это может стоить ему карьеры. Какой будет скандал, если его коллеги узнают, что интервью фиктивное.

Я задержала дыхание.

– Я потребовала написать опровержение. На следующей неделе оно появится в интернете. А еще я сказала, что это я раскрыла правду о романе, а не ты.

– Ты? – Я ощутила спазм в животе – так я была потрясена.

– Да. Я сказала, что ты об этом знала, но не хотела, чтобы узнали все, и поэтому ты меня выгораживаешь.

Она подошла ко мне.

– Но зачем тебе это делать? – спросила я. – Зачем врать ему?

Она приблизилась, и я увидела озабоченность на ее лице.

– Я не хочу, чтобы таблоиды полоскали твое имя, чтобы ты оказалась в центре сплетен. У тебя вся жизнь впереди.

– Но что люди подумают о тебе?

– Не беспокойся о том, что подумают другие. Это будет выглядеть так, словно я решила выплеснуть обиду – другая женщина, брошенная любовница. Обещаю, что они быстро об этом забудут. Может, это даже станет лишней рекламой, плюсом для моей карьеры.