История марксистской диалектики (От возникновения марксизма до ленинского этапа)

Буржуазные философы великолепно чувствуют, чем реально чревато признание или даже полупризнание объективной диалектики. «Помещение диалектики в сферу самих вещей», по твердому убеждению Мерло-Понти, – дело совершенно безнадежное. «Диалектика, – поясняет он, – существует только в том типе бытия, где имеет место взаимосвязь субъектов» и «установлены отношения субъектов между собой и бытием» (69, 247). О подлинных мотивах своего неприязненного отношения к материалистической диалектике он проговаривается сам. В своей работе «Гуманизм и террор» Мерло-Понти ополчается против мысли, согласно которой объективная диалектика («диалектика в вещах») привела к русской революции. Именно эта перспектива революции отбивает у подавляющего числа современных буржуазных философов охоту говорить об объективной диалектике, которая содержит единственно верное «измерение» марксизма.

Даже при беглом обзоре работ томистских авторов и экзистенциалистов бросается в глаза тот кардинальный факт, что существует точка пересечения интересов этих двух соперничающих между собой школ буржуазной философии. И этой точкой служит безоговорочная критика материалистической диалектики. Существо дела заключается, следовательно, в том, что и экзистенциалистское облечение диалектики в мистическую форму, и теологическая диалектизация мистики направлены против одного и того же – против объективной диалектики. Критики единодушны в своем неистребимом желании «спасти», «вызволить» диалектику из «материалистического плена», где она неминуемо-де зачахнет.

4. Борьба против марксистской диалектики как логики и теории познания

Вместе с отрицанием объективной диалектики природы и общества ведется критика диалектики как логики и теории познания. Буржуазные философы никак не могут взять в толк, как можно в рамках материализма придерживаться идеи единства диалектики, логики и теории познания. Отстаивание марксистами этой идеи они склонны объяснить непреодоленным влиянием Гегеля.

Когда «Капитал» впервые увидел свет, представители буржуазной науки, не разобравшись в существе дела, поспешили объявить труд Маркса априорной конструкцией, скопированной с логики Гегеля. В какой-то мере подобную реакцию можно было объяснить тем, что официальная философия предала Гегеля забвению и вернулась к ограниченному, филистерскому способу мышления докантовского периода. Манера же, в которой Маркс вел свое изложение, слишком живо напоминала ей Гегеля. Это впечатление усиливалось употреблением гегелевских терминов, к которым Маркс сознательно прибегал с тем, чтобы подчеркнуть свою связь с великим диалектиком. С тех пор прошел целый век. Срок достаточный, чтобы при желании разобраться в предмете. Но он мало пошел впрок буржуазным критикам марксизма. Они по старинке продолжают упорно стоять на том, что логическая структура главного произведения Маркса является слепком гегелевского метода, удачно приспособленного к нуждам экономического анализа. Такая точка зрения устраивает современных критиков, потому что позволяет перенести разговор в иную плоскость и, оставляя в тени теоретическую суть вопроса, ограничиться парой общих ни к чему не обязывающих фраз.

В этом отношении весьма показателен тот факт, что в огромнейшей литературе о Марксе, которую буржуазные издательства с каждым годом выпускают во все больших и больших масштабах, почти нет работ, специально посвященных анализу логической концепции «Капитала». Не отваживаясь вплотную заняться логической проблематикой «Капитала» и предпочитая рассматривать его главным образом как сугубо экономический труд, критики пытаются решить задачу окольным путем, ведя огонь полемики с дальних подступов. С этой целью тенденциозно подбираются высказывания Маркса, судя по которым можно было бы создать видимость, будто его целиком поглощали одни лишь экономические интересы, а вопросы собственно метода построения и развития науки оставались вне поля его зрения.

Подобная трактовка автоматически предполагает, что логическая структура «Капитала» и его архитектоника зиждутся на логике, взятой со стороны, т.е. у Гегеля. Этот взгляд развивает, в частности, А. Лефевр. Он считает, что в период с 1845 по 1858 г. проблемы метода вообще не стояли перед Марксом и что он заново открыл для себя диалектический метод по счастливой случайности, благодаря тому, что ему подвернулась под руку «Логика» Гегеля. В качестве документального доказательства своей точки зрения он цитирует то место из письма Маркса Энгельсу от 14 января 1858 г., где Маркс отмечает, что «для метода обработки материала большую услугу оказало» ему то, что он «по чистой случайности вновь перелистал „Логику“ Гегеля» (2, XXIX, 212). «Большая услуга», о которой говорит Маркс, превращается у Лефевра в «открытие» диалектического метода, представляющееся делом довольно-таки легким: достаточно одного «перелистывания» гегелевской «Логики»!