История марксистской диалектики (От возникновения марксизма до ленинского этапа)

Понять, что такое диалектическое противоречие, никак нельзя, не видя в нем также и объективную универсальную логическую форму, и необходимое внутреннее условие истины-процесса. С этой точки зрения вообще нелепо и бессмысленно спрашивать, что более истинно – постановка проблемы или результат ее решения, т.е. проблемная антиномия или ее разрешение. Тем более нелепо постановку проблемы, якобы не поддающуюся включению в знание, противопоставлять включаемому в него результату, т.е. разрывать антиномию и ее разрешение. До тех пор пока не усмотрена необходимая истинность самой постановки проблемы в виде антиномии, в качестве решения которой дается и постигается истинный результат, т.е. истинность и того и другого, нет никакой почвы для обсуждения того, что такое диалектическое противоречие. Проводя непереходимую границу между постановкой проблемы и результатом ее решения и провозглашая результат единственным и исключительным местом обитания истины, мы умерщвляли бы истину-процесс: по сю сторону этой границы диалектическое противоречие не удается ухватить потому, что оно там еще не выступает, как таковое, а по ту сторону этой границы его нельзя уловить, потому что оно уже отодвинуто прочь. Его невозможно обнаружить ни по ту ни по другую сторону такой границы. Оно как бы исчезает в самой этой границе, если ее проводить таким образом.

Конечно, весьма нередко в истории познания происходит так, что для проблемы находят одновременно и ее истинную постановку, и ее решение, но, поскольку фиксируется лишь изолированное («нужное» для дела) решение, постановка проблемы так и остается известной лишь в ее неадекватной, первоначальной, критически не переосмысленной форме – как принадлежащая не истине, а лишь предшествующему ей заблуждению, лишь блужданию субъекта на подступах к истине и до нее. Диалектическое же изложение есть наличное бытие диалектического исследования. Разумеется, последнее должно быть очищено от ложных форм и всех посторонних предмету «подходов» и «приближений» к нему. Оно призвано изображать путь по собственной логике предмета. Здесь, и только здесь, находит себе место верно понятое диалектическое противоречие. Оно включает в себя не только столкновение тезиса и антитезиса, но и процесс его развертывания, его разрешения и воспроизведения. С одной стороны, противоречие требует своего разрешения, с другой – разрешение предполагает то, чтó получает свое разрешение, – противоречие. Все вместе – это развивающееся противоречие. Маркс так и характеризовал свой предмет: «Сам капитал представляет собой совершающее процесс противоречие» (2, XLVI, ч. II, 214).

Уместна следующая аналогия. Хотя предметом исследования в «Капитале» с самого начала служит именно то, чтó названо в заглавии, однако понятие капитала невозможно дать сразу – это понятие появляется, будучи последовательно выработано, лишь вместе с прибавочной стоимостью и т.п. Хотя деньги Маркс анализирует уже и в первой главе «Капитала», и во второй, но только третья глава называется «Деньги»; более того, только последний параграф этой всецело посвященной деньгам главы имеет заголовок «Деньги». Ибо только в нем, в последнем параграфе, мы приходим уже к понятию денег (включающему в себя и функцию меры стоимости, и функцию средства обращения). Точно так же понятие противоречия мы получаем впервые только тогда, когда усматриваем в нем не только антиномическую, первоначальную форму, но и процесс его разрешения и воспроизведения.

Столкновение тезиса и антитезиса (антиномия) есть не что иное, как категориальная, содержательно-логическая форма постановки всякой проблемы вообще – ее постановки и формулирования на «языке» самого предмета. Это «проблемность» самого предмета, логически выраженная через проблемность человеческой предметной деятельности. Это проблемность, освобожденная от искажающих ее случайных обстоятельств, очищенная от влияния дурной субъективности и взятая строго объективно. В составе диалектического противоречия его собственная первоначальная форма есть не состояние полного взаимного отрицания тезиса и антитезиса, а процесс их порождения из той основы, из той особенной субстанции, которая вступает в противоречие с самой собой и которая совершает противополагание. То же самое особенное целое, которое развивает в себе тезис и в равной мере антитезис, развивается дальше тем, что обогащает себя еще и их синтезом. Этот синтез есть новое особенное воплощение всеобщности, новое, ранее невозможное определение возросшей конкретности системы. В синтезе реализуются как тождественно-противоположные и тезис, и антитезис.