История матери

– Господи, все без конца твердят мне, как много у меня помощников! Как будто я должна быть благодарна за это. Но всем нравится заниматься с Лилли. Не то чтобы я заставляю вас приходить и помогать – все вы терпеть не можете, когда вас отрывают от нее!

Отпив глоток кофе, Маргарет заговорила, взвешивая каждое слово:

– Мне очень не нравится видеть, что ты не в духе. Мы с Энтони думали: почему бы тебе и Полли не отправиться на несколько дней на Майорку? Ты права, мы с удовольствием присмотрим за Лилли, и я знаю, что Корал поможет нам.

Мать Джессики быстро кивнула.

– Возможно, непродолжительный отпуск поможет тебе восстановить силы, и ты вернешься в другом настроении?

Наивное предложение Маргарет внезапно разозлило Джессику, да так, что ее было не узнать:

– Прекрасная мысль, Маргарет, неделя на вашей гребаной Майорке! Стоит каждый вечер поесть паэльи и выпить пару кувшинов сангрии, и я вернусь веселой и стану идеальной матерью! Здорово, почему я до этого не додумалась? – рявкнула она.

Маргарет была потрясена и молчала: прежде Джессика никогда так не разговаривала с ней. Она не рассердилась, но была огорчена и встревожена.

Потянувшись, Корал схватила дочь за руку.

– Маргарет так добра, она всего лишь пытается помочь тебе, Джессика Роуз. Нельзя разговаривать с людьми таким тоном.

Опустившись чуть ниже, Джессика положила голову на плечо матери. Пока она плакала, никто из них не произнес ни слова. Слова были не нужны, довольно было того, что мать время от времени похлопывала ее по плечу или гладила по затылку, утешая едва слышным кудахтаньем или мурлыканьем.

– Ох, Джессика, девочка моя.

Во дворик заглянул Энтони с кофейником, полным горячего напитка. Когда он почти незаметно перехватил взгляд своей жены, та отрицательно покачала головой. Поняв, что подходить ближе не стоит, он удалился в темноту, радуясь тому, что может снова присоединиться к сыну и приятелям, сидевшим за кухонным столом.

Наконец Джессика глубоко вздохнула, после чего ей показалось, что ее мысли прояснились.

– Простите, Маргарет, – всхлипнула она. – Мне правда очень жаль, я не должна была так разговаривать с вами. Я не знаю, что на меня нашло, я… – К огромному раскаянию, охватившему ее после того, как она нагрубила свекрови, примешивалось странное чувство эйфории оттого, что она выплеснула сдерживаемые до сей поры эмоции, с некоторых пор бурлившие в ней.

– Дорогая, не извиняйся. Если ты не можешь излить свою хандру на самых близких людей, значит, у тебя большие неприятности. – Маргарет улыбнулась невестке, она говорила именно то, что думала.

Джессика попробовала засмеяться. Если бы она только знала, как велики ее неприятности.

Маргарет продолжала:

– Все, что я хочу сказать тебе, Джесс, это то, что ты знаешь, где нас найти, если мы понадобимся тебе. Ты взрослая девочка и вполне способна сама справиться со всем, что бы ни подтачивало тебя, в этом я уверена. Я безмерно верю в тебя и в то, что ты способна стать самой лучшей матерью на планете. Лилли очень повезло, что ты есть у нее.

Вмешалась Корал:

– Это правда, Джесс. Прошу тебя, помни о том, что ты для меня всегда будешь ребенком, если тебе слишком трудно, ты всегда можешь позвонить мне.

– Спасибо тебе, мама. Спасибо вам обеим.

– И помни, дорогая, бог никогда не посылает нам таких испытаний, с которыми мы не в состоянии справиться, – глубокомысленно добавила Маргарет.

Джессика улыбнулась.

– Обычно я думала, что так оно и есть, но сейчас я в этом не уверена.

Когда они встали и неторопливо пошли к дому, Корал поцеловала дочь в макушку.

– Почему ты не хочешь поехать на эту гребаную Майорку? Разве тебе там не понравилось? Мэттью сказал, что вы отлично провели там медовый месяц.

– Маргарет! – хмыкнула Джессика, редко можно было услышать, чтобы Маргарет использовала такую лексику. Все трое рассмеялись до слез.

Толкнув Роджера локтем, Энтони, оторвал взгляд от стола, где они с Мэттью болтали о футболе.

– Что вы так смеетесь, девушки? – окликнул он их.

Никому из женщин, заливавшихся истерическим смехом, не удалось ответить ему. Мэттью улыбнулся: было так приятно снова увидеть, как смеются его жена и мать. Роджер подмигнул парню и похлопал его по руке. Мэттью охватило смешанное чувство облегчения и надежды на то, что все будет хорошо.

Джессика, лежа в кровати, размышляла над тем, что сказала Маргарет. Она очень сомневалась в том, что Лилли повезло иметь такую мать, и готова была поспорить, что Лилли желала бы, чтобы ее мама не спала ни днем, ни ночью, ей не хотелось иметь мать, которая предпочитает отгораживаться от мира и прятаться. Больше всего Джессику беспокоило то, что у других, даже у Полли, материнские чувства, видимо, пробуждаются естественно, интуитивно. Что до нее, то не было даже намека на естественность. Будучи беременной, она предполагала, что будет испытывать то, о чем ей рассказывали другие: что стоит ей разок взглянуть на своего ребенка, свою кровь и плоть, как она полюбит его. Если только… От этой неожиданной мысли Джессика села на кровати, в это время Мэттью вошел в спальню.