История Мексиканской революции. Том 2. Выбор пути 1917-1928 гг

Помимо общего прогрессистского настроя Обрегона политику его правительства в рабочем вопросе определял важный общеполитический фактор - отношения президента с КРОМ. КРОМ и его Лабористская партия рассматривались в качестве важного противовеса армии на случай военного мятежа. При Обрегоне численность КРОМ выросла до 200 тысяч человек. Сами кромисты говорили о миллионе членов, но эти данные представляются сильно завышенными. Хорошо информированный советский полпред

Пестковский считал «чистым враньем» даже слова о 200 тысячах членов.²⁴⁸ Во многих профцентрах КРОМ, существовавшего в изрядной степени на подачки властей, плохо собирались членские взносы и учет членов велся крайне неаккуратно.

Основным влиянием КРОМ пользовался среди малооплачиваемых слоев пролетариата - текстильщиков и сельскохозяйственных рабочих. Доминировал КРОМ и среди государственных служащих, так как без профсоюзного билета этой организации было весьма трудно надеяться на благоприятное развитие карьеры. К тому же с государственных служащих было легче собирать профсоюзные взносы - их просто удерживали из зарплаты.

Весь авторитет КРОМ базировался на тесных связях его верхушки с правительством. Пестковский сообщал в Москву в 1925 году: «По существу партия труда²⁴⁹ представляет из себя так называемых «рабочих лидеров», состоящих на жаловании правительства (все они занимают те или иные государственные посты)... При господствующей в Мексике общей коррупции и непотизме данная небольшая группа политиканов может играть большую роль в политике».²⁵⁰ Так и было.²⁵¹

Генеральный секретарь КРОМ Селестино Гаска был губернатором столичного округа. Член руководства КРОМ Сервантес Торрес возглавлял главную инспекцию по разрешению трудовых споров при Министерстве промышленности и торговли. Однако Обрегон не выполнил главного условия секретного соглашения между ним и Моронесом, заключенного в августе 1919 года, - не создал Министерство труда. Когда Моронес попытался добиться своего назначения на пост министра промышленности и торговли (ведомство занималось в числе прочего и рабочим вопросом), то получил отказ. Не пошел Обрегон и на учреждение в мексиканских посольствах должностей «рабочих атташе», как настаивал Моронес.

В связи со всем этим к концу президентства Обрегона в отношениях Моронеса и главы государства наметилось охлаждение. К тому же Моронес сам лелеял в глубине души президентские амбиции. Лидер КРОМ все больше и больше делал ставку на Кальеса, так как последний имел стойкую репутацию «пролетария» и даже «большевика».

Согласно своим программным установкам КРОМ выступал за ликвидацию капитализма. Однако сделать это предполагалось не путем революции, а через постепенный выкуп рабочими собственности предпринимателей.

«Мы будем не атаковать капитал, а добиваться равенства труда и капитала». В этом смысле Моронес строго следовал в фарватере правительственной политики, предусматривавшей любое отчуждение собственности только при условии выплаты возмещения. Идейными отцами рабочего движения КРОМ считал Платона, Прудона, Маркса и Энгельса.

Моронес не мог не считаться с ростом популярности Советской России в Мексике. Советский эксперимент КРОМ изображал в светлых тонах, но с важной оговоркой: русская революция - явление, типичное только для России, в Мексике его повторить нельзя. В июле 1921 года КРОМ направил в Москву для установления контактов с РСФСР (между Советской Россией и Мексикой тогда еще не было налаженных дипломатических отношений) своего бывшего генерального секретаря Мартинеса.²⁵² Поездка была согласована с правительством Обрегона, который вообще активно использовал КРОМ для укрепления международного положения Мексики. Мартинес выступил в Москве с докладом, в котором говорил о симпатиях мексиканского пролетариата к русской революции и даже не исключил присоединения КРОМ к Профинтерну - международному объединению профсоюзов, находившихся под влиянием коммунистов. Принимал участие КРОМ и в сборе помощи для голодающих Поволжья. Однако после возвращения Мартинес сделал доклад о положении в Советской России, который произвел «неблагоприятное» впечатление, и контакты с Профинтерном были свернуты.

Следует отметить, что спустя еще несколько лет лидеры КРОМ прямо вводили рядовых членов своего профцентра в заблуждение, утверждая, что советские профсоюзы ничего не ответили на предложение о сотрудничестве. В мае 1925 года в советское полпредство в Мексике явился все тот же Мартинес, назначенный при Кальесе «рабочим атташе» в Москве.²⁵³ Пришел он в день своего отъезда из Мехико, но, несмотря на это, виза была немедленно выдана. Полпред Пестковский устроил для Мартинеса прием, а затем проводил его на вокзале. На приеме («за рюмкой», как писал Пестковский в своем дневнике) Мартинес как раз и пожаловался, что Профинтерн до сих пор не ответил на предложение КРОМ. Пестковский показал гостю «номер одной мексиканской газеты, где в свое время был