История Мексиканской революции. Том 3. Время радикальных реформ 1928-1940 гг.

В Лондоне не любили Обрегона как лидера ненавистной революции, но его убийство справедливо расценили как начало нового периода внутриполитической нестабильности в Мексике. Именно из соображений поддержания стабильности в Мексике Великобритания не стала оказывать поддержку мятежу генералов весной 1929 года - Кальес представлялся Форин-офис меньшим из двух зол. Британских инвесторов особенно раздражали губернаторы Веракруса и Тамаулипаса Техеда и Портес Хиль, которые в спорах рабочих с предпринимателями, как правило, поддерживали первых. Например, британское посольство в Мехико считало ПортесаХиля «персоной крайне неприятной, одной из самых плохих фигур мексиканской политики».

В 1931 году посольство Великобритании в Мехико пришло к пессимистическому выводу, что Мексика перестает быть цивилизованной страной и возвращается к языческому доиспанскому прошлому (а не идет к коммунизму, как считали многие оболваненные западными СМИ английские обыватели).

Взгляды мексиканских дипломатов в Лондоне на роль Великобритании в мире после Первой мировой войны были еще более пессимистичными, хотя и более верными, чем оценки их британских коллег. В декабре 1930 года мексиканское посольство в Великобритании сообщало, что хотя Англия все еще остается великой державой, распад ее колониальной империи неизбежен: «...англичане не отдают себе отчет в том, что XX век не является ни веком их индустриального апогея, ни их военной славы». Отсюда следовал логичный вывод: делать ставку на Лондон против Вашингтона не имеет никакого смысла.

Мировой экономический кризис первоначально наиболее сильно ударил по США и поэтому привел к временному росту британских капиталовложений в Латинскую Америку (они достигли объема в 1,2 млрд фунтов стерлингов) на фоне сокращавшихся американских инвестиций. Однако к Мексике эта тенденция не относилась: после революции англичане не хотели наращивать свой капитал в стране и только пытались сохранить то, что уже имели.

Как и американцев, Великобританию прежде всего интересовала компенсация ущерба ее подданным, пострадавшим от событий мексиканской революции. Во время работы смешанной британско-мексиканской комиссии по ущербу в 1928-1932 годах англичане предъявили претензий на 230 миллионов песо, хотя мексиканцы считали, что они завышены примерно в два раза. В результате Мексика согласилась выплатить всего 3,8 миллиона песо. Но уже в 1932 году, ссылаясь на кризис, мексиканцы предложили осуществить платеж не наличными, а облигациями. Англичане отказались, и в результате новых переговоров был достигнут компромисс: начиная с 1936 года Мексика ежегодно выплачивала Великобритании 343 тысяч песо.

Английские банки были и членами Международного банковского комитета Ламонта. На британских держателей облигаций приходилось 34,7 миллиона фунтов стерлингов мексиканского внешнего долга и еще 106 миллионов долга мексиканских железных дорог. Англичане постоянно давили на Ламонта, чтобы он не допускал слишком больших уступок по отношению к Мексике, на что тот и жаловался Морроу. В 1933 году недовольные Ламонтом английские держатели облигаций создали собственный комитет по переговорам с Мексикой (The British Committee of Mexican Bondholders), который представлял интересы владельцев мексиканских облигаций примерно на 6 миллионов фунтов стерлингов.

Не меньше чем американцы, страдали британские предприниматели и от аграрной реформы. Например, только семья Руль потеряла в 1934 году 900 гектаров. Губернатор Соноры Кальес (сын «верховного вождя») в 1932-1933 годах по явно националистическим соображениям изгнал из штата как «нелегалов» 40 фермеров индийского происхождения (в то время - подданных Великобритании).

В этих условиях английские инвестиции в Мексике не увеличивались -из британских капиталовложений в Латинской Америке на нее приходилось всего 16%. Проценты на вложенный капитал были просто смехотворными - 0,8% годовых без всяких перспектив улучшения ситуации²¹⁵. Тем не менее, англичане прочно удерживали второе место по инвестициям в нефтедобычу: в 1928 году из совокупного объема всех капиталовложений в нефтяной сектор в размере примерно 1 млрд песо на США приходилось 600 миллионов (37,7%), на Великобританию - 354,8 миллиона (33,8%), а на Германию - только 71,2 миллиона (6,7%). Следует отметить также, что еще во времена Диаса в руках английских компаний оказались месторождения с более качественной нефтью, чем у их американских конкурентов.

По сравнению с США незначительной была и доля Англии в мексиканской внешней торговле. В начале 30-х годов мексиканцы закупали в Англии товаров на 1-2 миллиона фунтов стерлингов в год (7-8% всего импорта). Во время кризиса, который привел к росту протекционизма в мировой торговле и отказу Англии от золотого стандарта фунта стерлингов, дела во взаимной торговле еще более ухудшились. В 1936 году на Великобританию приходилось всего 4,5% мексиканского импорта, и она даже ликвидировала должность атташе по торговле в своем посольстве в Мехико.