История Мексиканской революции. Том III. Время радикальных реформ. 1928–1940 гг.

Высшим органом провозгласили съезд, который должен собираться раз в два года. В промежутке между съездами конфедерацией должен был руководить Национальный совет, созываемый раз в четыре месяца. Реальным же повседневным руководящим центром КТМ призван был стать Национальный комитет из 8 членов, заседания которого должны были проходить раз в неделю.

Такая централизация руководства вызвала недовольство многих делегатов. Железнодорожники, традиционно дорожившие своей самостоятельностью, не хотели столь явной централизации. Среди некоторых профсоюзов – участников учредительного конгресса КТМ были довольно сильно распространены антикоммунистические предрассудки, и они опасались, что в комитете будут представлены одни коммунисты. Эти предрассудки за кулисами разжигала и группа самого Ломбардо Толедано, стремившаяся оттеснить коммунистов от ключевых должностей в новом профцентре.

Сами коммунисты в точном соответствии с линией Коминтерна своих кандидатов особо не выпячивали – для них были важны не должности, а сам факт создания единого революционного профцентра. КПМ считала, что и так будет оказывать влияние на политику КТМ через авторитет своих членов, работавших в различных профсоюзах.

Ломбардо Толедано был избран генеральным секретарем КТМ единогласно. Однако кандидатура коммуниста Мигеля Анхеля Веласко на пост оргсекретаря встретила возражения, хотя его поддержали основные профсоюзы страны – железнодорожники, электрики, трамвайщики и нефтяники. В результате коммунисты сняли кандидатуру Веласко, и он стал отвечать в Национальном комитете за образование и культуру.

На учредительном съезде также обсуждался вопрос о приглашении в КТМ крестьянских организаций. Коммунисты считали, что пригласить их нужно, так как большинство мексиканского пролетариата, собственно, и состоит из сельскохозяйственных рабочих. Однако Ломбардо Толедано и его группа были против, опасаясь традиционно сильного влияния коммунистов на крестьянские массы.

Спор разрешил сам Карденас. Он выступил против присоединения крестьянских организаций к КТМ. По мнению президента, крестьяне должны были создать собственную организацию. Причем если КТМ должна быть независима от правительства (Карденас незадолго до учредительного конгресса публично объявил, что власти не будут финансово поддерживать ни один профцентр в стране[416]), то общенациональная организация крестьян должна быть создана именно как проправительственная. Логика Карденаса была следующей: правительство намерено активно проводить аграрную реформу и в этом процессе опираться на крестьян. Вмешательство рабочих в это только создаст ненужные трения между властями и профсоюзами.

На самом деле, как представляется, Карденас просто не хотел появления в стране многомиллионной сильной организации трудящихся, которая могла бы составить конкуренцию НРП. Если Обрегон опирался на крестьян (в форме аграристской партии), а Кальес – на рабочих (в лице КРОМ), то Карденас хотел опираться и на тех, и на других. Но именно президент должен был оставаться верховным арбитром, а для этого было более предпочтительно, чтобы рабочие и крестьяне не имели организационного единства.

Наконец, Карденас активно раздавал крестьянским организациям оружие и предпочитал, чтобы это оружие оставалось под контролем правительства.

Мнение президента решило исход дела. Коммунисты не стали спорить, и КТМ возникла как чисто пролетарская организация. На момент создания конфедерация насчитывала в своих рядах около 200 тысяч членов, но большинство рабочих входили в профцентр только через свои профсоюзы, которые не прекратили существования. Так как сами эти профсоюзы оставались крайне разнородными по своим политическим взглядам, КТМ в целом не отличалась идейной монолитностью. Например, в качестве девиза организации сохранился старый лозунг КРОМ «За бесклассовое общество».

Основание КТМ вызвало резкие нападки со стороны КРОМ и ВКТ, которые обвиняли новый профцентр в попытке подчинить своему диктату всех рабочих Мексики. Лидер ВКТ Хулио Рамирес призвал Карденаса спасти страну от коммунистического иностранного засилья, иначе самого президента постигнет судьба императора Максимилиана[417]. Несмотря на такое оскорбление – сравнение с французской марионеткой периода иностранной интервенции в Мексике, – президент повел себя достойно и на репрессии не пошел.

Кальисты не извлекли уроков из поражения в Монтеррее и стали готовить вооруженный мятеж. В доме Моронеса был проведен обыск, и полиция обнаружила большой склад оружия и боеприпасов, включая пулеметы.