История мировой литературы. Древний Ближний Восток

Шелест листвы сикомора
Запаху меда подобен.
Пышные ветви его
Свежестью взор веселят.

Грузно свисают плоды

Яшмы краснее.
Листья под стать бирюзе,
Лоском поспорят с глазурью.

Ствол будто выбит из камня

Серого с голубизной.
Манит к себе сикомор,
В зной навевая прохладу.

…Обыкновенье у них —

Уединяться под сенью моей.
Что видел – то видел… Но я не болтлив
И не обмолвлюсь об этом ни словом. [82–83]

«Салонная» поэзия отличается чрезвычайной живописностью, пластичностью, изысканностью и смелостью эротических метафор:

Меня смущает прелесть водоема.
Как лотос нераскрывшийся, уста
Сестры моей, а груди – померанцы.
Нет сил разжать объятья этих рук.

Ее точеный лоб меня пленил,

Подобно западне из кипариса.
Приманкой были кудри,
И я, как дикий гусь, попал в ловушку.
(«Сила любви») [74]

Последняя строка стихотворения из цикла, условно названного «Сила любви», свидетельствует о том, что на самом деле деление египетских песен на «народные» и «аристократические» совершенно условно. В них утонченно-изысканно обрабатываются народные мотивы. Очень часто древние поэты обращаются к столь излюбленной в египетской литературе игре слов и созвучий, как в следующем стихотворении из цикла «Начало радостных песен»:

В моем венке – вьюнок.
Я вью венок – твой юный лоб венчать.

Ведь я тебе принадлежу,

Как сад,
Где мной взлелеяны цветы
И сладко пахнущие травы.

Ты выкопал прохладный водоем.

И северного ветра дуновенье
Приносит свежесть,
Когда вдвоем гуляем у воды.

Рука моя лежит в руке твоей.

По телу разливается блаженство,
Ликует сердце.
Мы идем бок о бок…

Мне голос твой – что сладкое вино.

Я им жива.
Еды с питьем нужнее мне
Твой взгляд. [80]

Впервые именно в египетской лирике с большой поэтической силой выявляется мощь любви, которая несет и радость, и боль, впервые так тонко передается состояние души влюбленного:

Раза в четыре быстрее колотится сердце,
Когда о любви помышляю.
Шагу ступить по-людски не дает,
Торопливо на привязи скачет.

Ни тебе платье надеть,

Ни тебе взять опахало,
Ни глаза подвести,
Ни душистой смолой умаститься!

(«Начальное слово великой подательницы радости») [85]

Очень часто в египетской любовной лирике используются параллелизмы, типичные фольклорные сравнения:

Дикий гусь кричит
Жалобно в силках.
Бьюсь в плену любовном,
Словно в западне.

(«Начало прекрасных и радостных песен Сестры…

») [77]

В то же время эта лирика поражает живописностью, богатством и разнообразием истинно восточных ярких красок, смелыми и необычными метафорами, включающими в себя мифологическую символику:

Согласно плещут весла нашей барки.
По Нилу вниз плыву с вязанкой тростника.
В Мемфис хочу поспеть и богу Пта взмолиться:
Любимую дай мне сегодня ночью!

Река – вино!

Бог Пта – ее тростник,
Растений водяных листы – богиня Сехмет,
Бутоны их – богиня Иарит, бог Нефертум – цветок.

Блистая красотой, ликует Золотая[182]

,И на земле светло. Вдали Мемфис,
Как чаша с померанцами, поставлен
Рукою бога.

(«Сила любви») [75]