История мировой литературы. Древний Ближний Восток

Пастырь мой, твое сновиденье я ныне тебе растолкую!
Человек, чей рост подобен небу, чьи размеры земле подобны,
Как бог по венцу на главе его,
На руке – Анзуд[249]

, у ног – потоп,Справа и слева львы лежат, —
То воистину брат мой Нингирсу есть,
Храм Энинну построить тебе повелел он.
Солнце, взошедшее над окоемом,
То твой бог Нингишзида[250], подобно солнцу,
Для тебя с ним взошел над окоемом.
Дева, что, вздымаясь, расчищала место[251],Что стило серебряное в руке держала,
Табличку звезд доброго неба,
Что с нею совет держала, —
То воистину сестра моя Нисаба[252].

Храм построить в благом предсказании звезд[253]

 —Вот что она тебе сказала.
И второй герой, что согнул руку,
Лазурита табличку в руке державший, —
Это бог Ниндуба воистину есть. Он чертил план храма.
Корзина священная, пред тобою стоящая,
Кирпичная форма, что приготовлена,
Кирпич судьбы, что в нее уложен, —
Это священный кирпич Энинну.
Водоем священный, перед тобой стоящий,
Птицы, что в щебетании там дни проводят, —
Пока храм строишь, очей не сомкнешь,
сладкий сон к тебе не придет.
Могучий осел, что у правого бока твоего господина
царапает землю, —
Это ты, и, словно конь ретивый, на земле обведешь
очертанья Энинну. [238–239]

Заметим, что мотив вещего сна и его толкования, определения по символике вещего сна необходимости того или иного свершения и поступка, крайне важен и распространен в шумерской литературе (особенно в героическом эпосе) и типологически соотносится с мотивом пророческих снов и снотолкований в библейских текстах: именно через сны Господь дает Откровение и подверждает Обетование (например, Откровения, данные Аврааму, Исааку, Иакову, особенно знаменитый сон Иакова в Книге Бытия (Быт 28), пророческие сны сына Иакова – Иосифа); вещим даром сноведения, т. е. снотолкования, Господь награждает особых избранников (Иосиф, пророк Даниил).

Гудеа же не только выслушивает от Нанше толкование своего сна, но и получает ряд ценных советов относительно строительства храма, которые и воплощает в жизнь. Надпись подробно рассказывает о новых сновидениях Гудеа, о приготовлениях к строительству, об очистительных обрядах, жертвоприношениях, благословениях храму и т. д. Таким образом, перед нами не просто надпись, но самая настоящая эпическая поэма (специфический эпос замыслов и свершений), в которой реально-историческое переплетается с мифологическим и ритуальным. Тем не менее шумеры не относили подобного рода надписи к собственно литературным произведениям (см. ниже).