Впервые призвал к крестовым походам против неверных с целью освобождения Святой земли (так христиане называли Палестину) римский папа Урбан II (в миру – Одо де Шатильон де Лажери). Произошло это в 1095 году на Клермонском соборе.
Кроме папы и кардиналов, на этом соборе присутствовали 3 архиепископа, 225 епископов, 400 аббатов и других церковных сановников, а также множество вельмож и рыцарей. Народу собралось так много, что в городе не хватило помещений, и многие вынуждены были расположиться за городом, прямо под открытым небом.
Прежде всего, собор объявил отлученным от церкви короля Филиппа I за то, что он бросил свою жену и повенчался с красавицей Бертрадой де Монфор, женой графа Анжуйского. А 26 ноября папа собрал под открытым небом весь народ и в своей речи призвал всех христиан Запада идти против неверных, в руках которых находился гроб Господень. Он закончил словами:
– Каждый пусть отвергнет себя и возьмет на себя крест Христов.
И все воскликнули:
– Бог того хочет!
Епископ Адемар из города Ле-Пюи тут же преклонил колена и просил папу благословить его на поход на Восток. Тысячи людей последовали его примеру, и знаком вступления в «Святое воинство» был объявлен красный крест, который нужно было нашить на правое плечо.
Затем на этот призыв охотно откликнулись десятки тысяч европейцев, взявшихся за оружие кто по религиозным соображениям, кто ради получения богатой добычи, а кто и просто «за компанию» с вышеназванными.
Историк Жюльен Арбуа по этому поводу пишет:
«Крупные перемещения войск и населения, которые вошли в историю Крестовых походов, были, несомненно, отчасти вызваны подлинными актами веры и искренним беспокойством со стороны значительной части верующих в связи с перспективой потери доступа в Иерусалим <…> Более того, на исходе I тысячелетия мотивы стали еще более сильными, поскольку существовало множество предсказаний Апокалипсиса и предписаний о возвращении к истинной вере. Несомненно, что армии оборванцев, которые вышли на европейские дороги после первой проповеди Урбана II в 1095 году, были и в самом деле движимы религиозными мотивами – что касается их, то можно утверждать, что это опасное путешествие давало возможность изменить свою жизнь и освободиться от рабской доли; им было дано обещание, что их грехи будут полностью искуплены, а крепостные будут освобождены от своих обязательств. Но знаменитая проповедь Урбана II на самом деле была посвящена не освобождению Святой земли Иерусалима, только что завоеванной турками. Тема, затронутая папой среди прочих неотложных дел, была признаком войны за защиту зоны влияния католической церкви».[53]
Этот же историк также отмечает:
«Папа также хотел вернуть под контроль католической церкви Восточную церковь, отделившуюся после раскола 1054 года, и разграбление Константинополя крестоносцами станет наглядной иллюстрацией этого папского мотива».[54]
Историк Жозеф-Франсуа Мишо утверждает, что современники Крестовых походов смотрели на них «как на дело самого Бога», а историк XIX века Георг Вебер пишет, что «Крестовые походы были торжеством католической церкви и рыцарства».[55]
Всего Крестовых походов, предпринятых в период с 1095 по 1270 гг., было восемь.
История этих войн изобилует примерами неустрашимого мужества и блистательных подвигов. Другой отличительной чертой крестоносцев было чувство братства. Известно, например, что английский король Ричард I Львиное Сердце во время Крестового похода, вождем которого он был, бросился на помощь графу Лейчестерскому, и, когда окружающие попытались его удержать, он воскликнул: