История Млечного пути

Как не странно, но угрожать отнятым оружием им никто угрожать не стал. Что было странно, ведь Маер и Карнеги поступили бы именно так. Но объяснить это было достаточно просто — Маер имел при себе документ, говорящий о делегировании ему полномочий секретариатом Союза Правящих Партий Неополиса. Быть может это все ложь, а документ не настоящий. А может, и нет. В любом случае, подобные анализы не входят в компетенцию Евгения Стродина. Пусть с этим разбираются на СИД его начальники, а пока он все же проявит уважение к нему, на тот случай, если его статус подтвердится.

‒ Знаешь, Стродин, я бы никогда не убил безоружного человека. ‒ Маер зацепился ногой за выступ и повис над ним. ‒ Он хотел, чтобы тот знал, что угроза, в которой он обещал Коллу убивать по одному ученому каждые пять минут, была только угрозой.

‒ Из-за Вас погибло много безоружных людей. ‒ Почувствовав свою власть, он все же стал говорить более дерзко и уверенно и, говоря, постучал дулом, держащей в руках винтовки, по нагрудному панцирю его защитного костюма. ‒ Может, убил их не ты, но если бы ты не заварил всю эту кашу, они были бы живы. Ты не лучше чем этот командор Фрайд! Вы одинаковые.

Стродин отвернулся и приказал своему человеку, выполняющего роль пилота, начинать сближение с СИД на совершение стыковочных маневров.

Через несколько минут С-2, подергиваясь и испуская в вакуум белоснежные струи углекислого газа из сопел маневровых ускорителей, начал выходить на стыковочную орбиту. Система запустила диагностику автоматики. Исполняющий обязанности пилота монотонно докладывал результаты Стродину, но тот его не слушал, а был все еще обращен забралом шлема к террористу Греку Маеру.

‒ Ты обещал мне рассказать.

По модулю снова полетели незакрепленные предметы.

‒ Что ты хочешь знать?

‒ Он жив?

‒ Тот парень? Жив. Его состояние стабильно. ‒ Стродин возбудился. ‒ Он просто кладись для исследований! Мы не успели многое узнать, долгое время не знали степень токсичности субстанции, в которую он погружен. Потом пришла команда доставить его на Землю. Его и другие опытные образцы. Но, черт возьми, кто он такой?!

‒ Он мой пилот.

‒ Он феномен!

‒ Что ты имеешь в виду?

‒ Его легкие дышат водообразной жидкостью! Как жабры! В его голове за два месяца полностью затянулась дыра величиной в два пальца! Все его показания в норме, но он в коме, в вегетативном состоянии, но с персистентными показателями минимальной мозговой активности.

− Так его мозг жив?

− У меня здесь не было возможности проконсультироваться с нейрохирургами и нейробиологами, у нас тут таких специалистов просто нет, но, насколько мне известно, такая мозговая активность не является положительной динамикой.

− То есть, даже если он, когда-нибудь выйдет из комы, он навсегда останется полным дебилом?

− Примерно так. — Стродин кивнул. — Но учитывая его состояние и физиологические особенности среды, в какой он пребывает…

− Это будет проблематично?

− Скорее всего, невыполнимо. Когда мы пытались извлечь его из этой субстанции, жизненные функции начинали резко падать. Эта жидкость словно поддерживает в нем жизнь. Без нее он умирает.

‒ Хорошо. ‒ Маер поморщился, вспоминая, каким Корин был до этого случая, и прекрасно понимал, что сейчас он, должно быть, изменился до неузнаваемости, и это было страшно. ‒ Спасибо. ‒ Он отвернулся и, не обращая внимания на толчки, вызванные процедурой стыковки, медленно поплыл обратно к Виктору.

Глава 87 История насущных времен

‒ Эй, парень, слышишь меня?

Сквозь мутную пелену, Марк увидел лицо фельдшера. Голос женщины дрожал, сбивался, искажался и менялся, становясь то быстрее, то медленнее. Это все что он сумел разобрать из сказанного ею. Она говорила что-то еще, но подавленное сознание было не способно уловить смысл всего ею сказанного.

Вообще, как оказалось, фельдшер говорила много. Постоянно что-то рассказывала или рассуждала сама с собой. Вечно насвистывала какие-то мелодии, но все же почему-то всегда оставалась странно грустной.

Что она там говорила или говорит, Марк не знал. Не понимал. Просто осознавал сам факт, что она разговаривает и все. Быть может, она всегда была такая разговорчивая, а может от скуки начала постоянно разговаривать с ним, когда он появился в медицинском блоке. Вот что было ему интересно, а она вообще понимает, что он овощ? Что он вообще ничего не может разобрать из сказанного ею? У него слюни текут по щеке из приоткрытого рта и собираются в лужицу на кушетке возле его уха. Он испражняется во вставленный ему в уретру катетер и никогда сам решит это сделать, а когда его организм сочтет нужным. Питание ему так же поступает в виде протеинового коктейля через подключичную артерию, где-то в области его шеи. Он живой труп с минимальным набором мыслительных функций, не позволяющих ему смириться с обреченной им судьбой все время, выдумывая в сознании и мыслях, какие-то надежды, что вот-вот придет командир Грек Маер и непременно спасет его.