История Млечного пути

‒ Командир? ‒ С трудом передвигая ноги, я все же поднял голову, и в этот момент мост перехода начал уплывать из-под ног и мне пришлось опереться на Виктора. ‒ Так должно было случиться. Ничего не поделать.

Маер понял, что я имел в виду.

‒ А ты обо всем подумал, о чем собирался? ‒ Маер язвил, а мы ведь заговорили впервые за долгое время, после разговора в кубикуле СИД.

‒ Ну, у нас же есть пока время. ‒ Я усмехнулся.

А Маер вдруг увидел, что Виктор, не понимая происходящего, смотрит то на него, то на меня.

В этот момент у нас договорить не получилось. Мост перехода закончился, и мы оказались в полупустом зале ожидания терминала пирса. Ситуация с блокадой отражалась в лицах служащих. Они больше не улыбались. Они или молча, стараясь не смотреть на прибывших, ставили отметки в их идентификаторах через служебные делсы или разговаривали стандартными фразами. Интонации голосов граничили с грубостью, что в обычное время было абсолютно недопустимо. Во всех их словах и движениях слышались упреки. Ведь они тут застряли на очень и очень долго, а эти… да кто бы они ни были, прилетели откуда-то и ведут себя, как ни в чем не бывало.

Выход в сектор встретил их спертым воздухом, результатом экономии энергоресурсов и пестрой толпой, занимавшей практически все свободное пространство сектора. Создавалось впечатление, что тут зачем-то собрались сразу все жители станции.

На самом же деле, половину из них занимали те, кто был вынужден покинуть свои жилые помещения из-за отсутствия возможности оплачивать аренду и обосновались со всеми своими пожитками прямо на секторальной площади, закутках между постройками и залах ожидания. Другой половиной были беженцы с Земли, а точнее из Неополиса и его автономий, успевшие наводнить Порт до того момента когда Совет Управления закрыл сообщение с колодцем.

Обведя задумчивым взглядом открывшуюся ему картину, Маер посмотрел на Карнеги.

− Что тут происходит? — Словно Виктор мог быть осведомлен лучше него или уже успел посмотреть последние новости.

Виктор только пожал плечами, но уже через секунду сделал важное замечание.

− Нет оповещений.

И действительно. Где бы кто не находился в пределах Нижнего уровня, в каком бы секторе не оказался, преследование электронных голосов оповещения, было постоянным и настолько привычным и вписывающимся в общую обстановку, что его уже даже никто не замечал. Как правило, оповещения в секторах, за пределами терминалов, содержали в себе стандартную информацию о правилах безопасного поведения, о необходимости соблюдения сроков регистрации пребывания на станции и общую справочную информацию. Например, доведение до народа сведений, о закрытии по техническим причинам каких-то там переходов, аварии осветительной подстанции в каком-то секторе или необходимости сообщать патрульным сотрудникам службы обеспечения общественного правопорядка, обо всем подозрительном и, о противоправных действиях других лиц. Иногда, оповещения содержали рекламный подтекст услуг, а в терминальных зонах они дополнялись информацией об объявлении регистраций на суда пассажирского сообщения.

Сейчас оповещения были отключены, и их отсутствие казалось еще более непривычным, чем толпа бездомных и беженцев на секторальной площади.

− Да. Нет. — Маер согласился и вдруг заметил, как некоторые здешние обитатели зашевелились и, сбившись в кучки по несколько человек стали покидать свои насиженные места и собираться возле панорамного витража. — Идем.

Грек, ведомый интересом толпы, направился туда же.

В эти минуты, Земля медленно выплывала в видимую область под орбитальной станцией. В прорехах между плотными зимними облаками, несущими ледяные ветра, тем краям планеты, где возвышались башни Неополиса, можно было разглядеть легкие мерцания, вспышки и молниеносные озарения.

‒ Да что, там происходит? ‒ Виктор Карнеги, свободной рукой, в которой не держал армейскую походную сумку, взъерошил волосы на своей голове.

Маер шокировано посмотрел на него, а потом окинул взглядом около сотни людей столпившихся у панорамы. Кто-то просто смотрел, кто-то шептался с кем-то. Какой-то мужчина, раздетый по пояс, распыляясь, бурно критиковал происходящее, жестикулируя руками, явно привлекая внимание своим нетрезвым видом. Недалеко послышался женский вскрик и плач, сопровождающийся причитаниями. Нарастал гомон людских голосов, сливаясь в одно глобальное эхо. Люди, с высоты пяти ста тысяч метров смотрели, как подвергается очередной орбитальной атаке их город. Город, в котором у большинства остались родственники и друзья. И хотя отсюда, каждая вспышка казалась не больше чем мгновенное мигание перегоревшего микродиода, с каждым ее миганием гибли, быть может, сотни людей и рушились чьи-то дома.

Потом он посмотрел через мост на ту сторону, где толпилась основная людская масса. На низком выступе ограждения, которое окружало декоративное растение, сидел я. Я не пошел с ними к панорамному витражу. Мне это было не интересно. Подумать только, больше пяти лет я не видел Землю и она мне неинтересна. Потом Маер отвернулся и тут же услышал за спиной голос.