История моей измены

И все же Таль ничего не мог с собой поделать. Ему хотелось врезать ублюдку. Ее тело теперь принадлежало Талю, он заслужил его своим потом. Своим языком. Прикосновениями. Мысль о том, что к ней прикасается другой мужчина…

Пусть Миша изменила мужу с Талем, но это не заставило его сомневаться в ней или в ее чувствах к нему. Звучало глупо, но она просто не была таким человеком. По крайней мере, не с Талем. Он просто знал это, верил в это. Верил ей. Если она сказала, что не будет спать с мужем, то Таль ей доверял.

Но это не означало, что мистер Рапапорт не попытается, и именно здесь в игру вступает «врезать ублюдку».

Понимая, что это, вероятно, плохая идея, он направился к ее отелю. Он не стал бы влезать в их спор, пока они разбираются со своими проблемами, или даже если они с ними не разбираются. Таль был не из таких парней. Но он хотел быть рядом, когда она позвонит.

Прошло полчаса. Он снова позвонил ей на сотовый, и его в очередной раз перекинуло на голосовую почту. Сделав глубокий вдох, Таль позвонил в ее гостиничный номер. Приготовился услышать мужской голос.

— Извините, — послышался женский голос, — гость, с которым вы пытаетесь связаться, по всей видимости, недоступен. Хотите оставить сообщение?

— Нет. Спасибо.

Таль добралась до ее отеля, потом побрел по улице и сел в кафе. Подождал еще полчаса, потом снова позвонил.

— Извините, гость, с которым вы пытаетесь связаться…

Таль не стал ждать окончания предложения и отключился.

Что-то было не так. Уже час дня. Наверняка они вернулись. Может, она смягчилась, и они обедали. Или отдыхали. Или… играть в скрэббл. Или занимались чем-то другим…

Она бы так не поступила, ты ей доверяешь. Она доверяет тебе. Все по-настоящему. Ты опасно близок к тому, чтобы разрушить ради нее все, отказаться от всего ради нее. Это должно быть по-настоящему.

Когда к часу тридцати ответа не последовало, Таль не мог больше терпеть. Пришло время для разведки. Он вернулся в ее отель. Он все еще не собирался прерывать их. Просто разведать.

Бродя по холлу и вестибюлю, он ничего не выяснил. В конце концов, он вышел на улицу и направился к бассейну. Ее балкон располагался прямо над ним, и он надеялся получить обзор на номер. Но обогнув угол здания, его немного ошеломила представшая перед ним картина.

Повсюду была разбросана одежда. Она плавала в бассейне, свисала с зонтиков и живой изгороди. Вокруг сновало несколько садовников и горничных, пытающихся навести порядок. Мимо него пробежала горничная, и он схватил ее за руку, останавливая.

— Что здесь случилось? — спросил он, но она покачала головой. Он перешел на итальянский и задал тот же вопрос.

— Обезумевший гость выбросил всю эту одежду с балкона! — воскликнула она. Пока она говорила, Таль взглянул на охапку одежды в ее руках. Вещей было немного, но четко выделялся черный сарафан.

Он делал очень грязные вещи с женщиной, носившей этот сарафан.

Лифт двигался слишком долго, поэтому Таль поднялся по лестнице. Он практически мчался наверх, перепрыгивая по три ступени за раз, подтягиваясь за перила. Перед ее этажом он притормозил и собрался, прежде чем войти в дверь. Он просто хотел убедиться, что все в порядке, он не собирался врываться, как ревнивый… любовник.

Ну, я и осёл.

Он медленно шел по коридору, ведя себя непринужденно. Пожалел, что не взял с собой свое оборудование, тогда прослушка через стену не стала бы проблемой. А так ему придется прижиматься ухом к двери. А, может, они будут кричать. Так было бы удобнее.

Когда он приблизился к номеру, никто не кричал. Никто даже не разговаривал. Он мог сказать это точно, потому что дверь была широко распахнута.

К черту все.

Он зашел в комнату, окликая по-итальянски. Если придется, можно все представить так, будто любопытный гость заглянул в номер. Но ему никто не ответил. Он вошел в гостиную и остановился у груды одежды. Одежды Миши. Дорожка из вещей тянулась к балкону.

— Эй!? — крикнул он. К черту тонкости. Ему было плевать.

Дверь в спальню была широко открыта, и он прошел туда. Кровать была заправлена, и все выглядело нормально. Потом он увидел, что один из чемоданов Миши стоит на полу, а выдвижной лоток, где он находился, сдвинут в сторону. Произошло что-то скверное.

— Миша! — рявкнул он, поворачиваясь к ванной. Душ работал, и Таль устремился туда.

Свернувшись клубочком, она тряслась на дне ванны. Он поспешно встал на колени и потянулся к ручке душа, выключая его. Вода текла ледяная, почти болезненная для кожи. Он отметил, что кран стоял на горячей воде, и задался вопросом: как долго она здесь провела, чтобы горячая вода превратилась в ледяную.

— Детка, что случилось? — прошептал Таль, просовывая под нее руки и поднимая. Он медленно встал и прижал ее к своей груди.