История моей одиссеи

Я вдруг подумал: а не оставить ли мне, как Алеко, неволю душных городов, прибиться к их цветному шумному табору, некоторое время побродить по России, а потом все это описать в книжке? Знатная ведь может получиться книжка… Но прежде всего, надо было, конечно, завоевать их доверие – без этого они к себе не примут.

Движимый такими тайными намерениями, я направился к ближайшей цыганке, возле которой крутились двое мальцов. В голове при этом сами собой вспыхнули одни из самых любимых моих строчек Вадима Шефнера, с которыми я в тот момент себя полностью отождествлял:

– Печали, печали, печали

На сердце твоем и лице.

Печали поменьше – в начале.

Печали побольше – в конце.

И жизнь догорит, как цигарка,

И в ящик сыграешь, дурак…

– Ну что ты гадаешь, цыганка?

Я все это знаю и так!

Я сам понемногу умею

В своей разбираться судьбе.

Цыганка! Гадай пострашнее –

Тогда я поверю тебе!

– Погадать тебе, кучерявый? Деньги есть? – взглянула на меня цыганка.

– Нету! – ответил я.

– Врешь! Есть! Немного, но есть. Купи детям булочки, а я тебе погадаю! – она кивнула в сторону проходившего мимо лоточника с ватрушками, булочками и бубликами.

И я потратил 20 копеек на две булочки для ее детей – чего только не сделаешь, чтобы оставить неволю душных городов и стать членом цыганского табора!

– Ладно, давай руку! Всю правду скажу, так и знай…, – проговорила она, взяв меня за ладонь.

И дальше началось.

– Ты сейчас бежишь из-за женщины…

Это была правда. Я кивнул, но она как будто этого не заметила.

– Вина на тебе, касатик! – вдруг бросила она. – Ты женщину сильно обидел. Несправедливо обидел, зря, потому и бежишь…

Это тоже была правда – случилась у меня одна неприятная история в девятом классе. Чувство вины за нее меня все еще время от времени жгло, и с этой истории, возможно, и в самом деле начались мои личные беды. Хотя прямого отношения к моему побегу она не имела, и бежал я не из-за этого.

Это был первый и последний раз, когда мне кто-то гадал. Обращение к гадалкам, как известно, строго запрещено нам, евреям, Торой, но я тогда этого, разумеется, не знал.

Именно в тот день я и сделал открытие, в правильности которого не уверен, но все же поделюсь с теми, кто читает эти торопливые заметки: цыганки гадают не по руке!

То есть, может, они что-то и читают по ладони, но это не главное. Рука им нужна больше для того, чтобы вступить с вами в близкий контакт, почувствовать вас, и уже затем они как бы считывают заложенную внутри вас информацию – подобно тому, к примеру, как мы сегодня подсоединяем переносной диск к компу и перекачиваем на него через проводок все нужные нам файлы с жесткого диска.

– Бежишь ты, и любовь свою ищешь, да только не там ищешь! – продолжала цыганка. – Любовь твоя тебя дома ждет. Вижу, скоро, очень скоро ты ее встретишь, и вот с ней у тебя будут и дети, и дальняя дорога, и хороший дом. Красивые деньги будешь зарабатывать, касатик, очень красивые деньги… Вот только богатым никогда не станешь: деньги у тебя будут в дверь заходить, да тут же в окно выходить!

Она на мгновение прервалась, пристально всмотрелась или сделала вид, что всмотрелась в мою ладонь, и словно слегка напряглась.

– Еще одну вещь, скажу тебе, касатик, – вдруг полушепотом заговорила она. – Я скажу, а ты запомни. Любит тебя Бог. Не знаю за что, но очень сильно любит! Потому из любых испытаний ты живым выйдешь. И не только живым, но и невредимым. Стоит тебе обратиться к Нему – и Он тебя слышит… Но с нами тебе нельзя. Хоть вроде и похож ты на нас, но чужой. И гадать тебе мне Бог не велит. Больше сюда не подходи.

И вдруг, словно придя в себя из транса, повысила голос:

– Ну все! Чего стал?! Я же тебе сказала: больше не гадаю. Уходи!

Совершенно, обескураженный таким поворотом, я отошел в сторону и разменял рубль, купив у лоточника две булочки. Сел на кресло поесть, и, пока ел, познакомился с Расулом.

Он был на целых десять лет старше меня, возвращался из отпуска в родной деревне на работу куда-то на Дальний Восток. В Минводах у него был поезд, который должен был прибыть только часа через четыре, так что времени у Расула было хоть отбавляй. Были мы с ним чем-то похожи: оба чернявые, оба невысокие, если не сказать низкорослые.

Очень скоро разговор у нас пошел о женщинах.

– Смотри, какая классная блондинка! Вот бы ее шпокнуть! – сказал Расул, указывая на длинноногую девушку в обтягивающем платье, похожую на импортную куклу, которая продавалась за 15 рублей в бакинском ЦУМе. Немалые это были в то время деньги – пятнадцать рублей!

– Красивая! – согласился я. – Но она ведь выше и тебя, и меня больше, чем на голову. Такие – не для нас…

– Дурак ты! Ребенок еще! – ответил Расул. – Как раз с высокими – самый кайф. Очень заводят. А они нас, маленьких, любят…

Он посмотрел еще раз на меня и усмехнулся:

– Слушай, а у тебя что, еще ни разу бабы не было?! Так это мы сейчас исправим. Это у вас там в Баку сексуальная ссылка, а с русскими легко. Русские бабы все дают! Вон, видишь, ту девушку через два кресла? Как она тебе?

– Ничего, симпатичная…

– Пошли, познакомимся! Ну, чего сидишь – пошли!

И я покорно пошел вслед за Расулом.