История моей страны. Восемь удивительных рассказов о политике реформ и открытости

— В машину, рассчитанную на перевозку груза весом не более тонны, мы часто загружали восемь-девять тонн! Камни были выше макушки на несколько чи[16]. Каждый раз, когда нагруженная машина не могла сдвинуться с места, сердце замирало от страха, а когда она трогалась, то качалась из стороны в сторону, и ты не знал, в какой момент камни раздавят тебя… — начал рассказывать Юй Цзиньбао.

В ту пору ему было 23 года. Он знал, что работа по перевозке камней смертельно опасна, но, чтобы заработать дополнительные один-два юаня в день, он вступил в ряды «горбатящихся».

— Ничего не поделаешь. В то время ради заработка не щадили свою жизнь. Наша крестьянская жизнь не стоила и гроша, — отметил Юй Цзиньбао. Вместе с ним на руднике работал другой тракторист, которого раздавило насмерть камнем, упавшим при транспортировке. Вместе с водителем погиб и его помощник. Тяжело вздохнув при этом воспоминании, он добавил: — Затем я пошел работать на цементный завод. Там не было такого риска, как при перевозке камней на руднике, но люди там не задерживались. Это место для короткой жизни!

— Почему? — не понял я.

— Был слишком грязный воздух — нос постоянно приходилось очищать от забивавшей его цементной пыли… В нашей деревне у многих были больные легкие, кто-то становился инвалидом, а кто-то представал перед Янь-ваном[17], не дожив до сорока-пятидесяти лет, — вспоминал Юй Цзиньбао, непрерывно покачивая головой и вздыхая. — Поэтому когда в деревне закрыли каменоломни и перенесли цементный завод, я был только рад.

Юй Цзиньбао нельзя назвать красноречивым, но когда он рассказывал о личном опыте, слова его производили сильное впечатление.

— Сначала жители деревни очень беспокоились, ведь раньше они жили за счет добычи полезных ископаемых. В соседних деревнях наших не самых зажиточных крестьян считали богачами! Однако после закрытия рудника и переноса предприятия у всех сильно упали доходы. Какое-то время мы не знали, куда бежать. Позже нам передали слова Си Цзиньпина, секретаря парткома провинции: «Зеленые горы и изумрудные воды — бесценные сокровища». Мы, крестьяне, не понимаем глубоких мыслей, однако ухватили суть фразы секретаря Си. Раньше мы зарабатывали, добывая полезные ископаемые, и строили для этого заводы, но таким подходом многое испортили — нанесли вред окружающей среде, а люди умирали от болезней! При такой жизни полный карман золота и серебра бесполезен! Слова секретаря Си означают, что если наша деревня снова озеленит свои горы и вернет изумрудный цвет воде, то к нам придут горожане, и у нас появится золото и серебро, и жизнь станет лучше… Я всегда именно так понимал слова секретаря Си, и все эти годы поступал в согласии с ними и ни разу не сходил с пути. — Чувствовалось, что фермер много раздумывал о жизни в деревне.

— Я слышал, что иностранцам у вас нравится. Правда? — спросил я. Кадровые работники деревни уже рассказывали мне о сельской ферме Юй Цзиньбао.

— Верно. Когда в Ханчжоу[18] проходил саммит G20[19], руководство провинции организовало приезд ко мне группы европейцев. Они говорили, что слышали о китайских деревнях и представляли все поселения бедными, грязными и отсталыми, и даже подумать не могли, что наши прекрасные горы и воды их так очаруют. Все приехавшие ко мне европейцы говорили, что у меня они провели счастливейшее время и спокойно, как нигде, поели. Они хвалили меня и называли «первым экокрестьянином в Китае»! Иностранцы много снимали на камеру и сразу выкладовали фото и видео местного пейзажа и фермы в социальные сети. В мгновение ока я стал знаменитым! Ко мне стали часто приезжать иностранцы. Глядя, как идут мои дела, деревенские завидуют, говорят, что мне уготовано судьбой быть счастливым, ведь в моем имени есть золото, серебро, деньги и драгоценности[20]. — У простоватого Юй Цзиньбао, оказывается, всё хорошо с чувством юмора.

Центральный двор фермы Юй Цзиньбао сделан в китайском стиле — в форме иероглифа Jh (колодец) — и выглядит примитивно.

— Иностранцам нравится! — широко улыбается Юй Цзиньбао.

Открыв дверь пристройки к основному дому, он завел меня внутрь своей оранжереи. Здесь был совсем другой мир. Под пластиковым тентом располагались мостики с текущими под ними ручейками, клумбы с пышными цветами, молодой изумрудный бамбук с каплями росы, чайная, жилое помещение и смотровая беседка… Продолжением оранжереи стали виноградник, овощной огород, чайная плантация, бамбуковая роща и река, на обоих берегах которой распустились цветы рапса. Так вот где, оказывается, все сокровища фермы Цзиньбао! Каждый, кто впервые здесь побывал, остается под сильным впечатлением от увиденного.

— У меня всё экологично, всё собственного производства, мною посажено и лично выращено, — с гордостью говорил Юй Цзиньбао.

Он показал нам гостевые комнаты, постельные принадлежности, деревянные табуреты, стол и стулья. Распахнув окно и указав на птичник, расположенный в нескольких десятках метров, он сказал: