История моей жизни. Наследная принцесса Саксонии о скандале в королевской семье

Мы прибыли в роскошный дворец Кобург; нас провели в красивый салон, полный цветов и дорогих безделушек. Папа очень нервничал, я же оставалась совершенно хладнокровной. Вскоре к нам вышла тетя Клементина. Принцесса показалась мне низкорослой и толстой; вместе с тем ее никак нельзя было упрекнуть в отсутствии изящества. Она была самой настоящей гранд-дамой. На ее лице выделялись пронзительные голубые глаза и крупный нос. Кроме того, она отличалась поистине мужским складом ума и резкостью суждений. К сожалению, тетя Клементина с возрастом почти оглохла и вынуждена была пользоваться большой слуховой трубой, которую мы непочтительно называли «Кофейной мельницей». Более того, в нашей семье «Кофейной мельницей» прозвали саму Клементину, а поскольку она любила злословить, мои братья уверяли, что на своей «кофемолке» Клементина перемалывает в порошок чужие репутации.

Подойдя к нам, принцесса Клементина добродушно, но внимательно осмотрела меня и сказала папе:

– Elle est bien jolie, et je serais contente de 1’avoir comme fille[23]. – Затем она взяла папу под руку и повела его в соседнюю комнату, где начался их дуэт на повышенных тонах. Папа громко кричал в слуховую трубу о своих надеждах и планах относительно меня, а тетя Клементина так же громко отвечала о своих матримониальных планах для Фердинанда. Таким забавным способом я узнала их самые сокровенные замыслы.

Папа не очень хорошо говорил по-французски, а принцесса Клементина почти не говорила по-итальянски, поэтому всякий раз, как они не понимали, что сказал собеседник, оба еще сильнее повышали голос. Наконец их пронзительные крики стали действовать мне на нервы. Захотелось самой громко завизжать, чтобы сбросить напряжение. К счастью, я не поддалась искушению и довольствовалась тем, что переставляла лилии в вазе, стоящей рядом со мной на столе.

По пути домой я вопросительно посмотрела на папу; после столь необычных вокальных упражнений он сильно охрип. В ответ на мой взгляд он улыбнулся. Я сжала его руку и, смеясь, сказала:

– Я никому не выдам твою тайну и маме не скажу ни слова, но почему ты не взял мегафон, если хотел поговорить с «Кофейной мельницей»?

В начале лета 1891 года я снова поехала в Вену с мамой, которая хотела совершить паломничество к церкви Святой Марии в Целле. Видимо, она считала, будто Богоматерь Целль-ская благосклонно отнесется к ее брачным прожектам. Как бы там ни было, когда мы обедали на крошечном постоялом дворе по пути в Целле, маме вручили телеграмму, в которой говорилось, что 19 июня в Линдау приезжают принц Георг Саксонский и его сын принц Фридрих-Август, и нам следует отказаться от паломничества, чтобы навестить принцессу Клотильду и ее брата принца Фердинанда.

Телеграмму принесли 11 июня; мама так и не совершила своего паломничества. Как и большинство религиозных намерений, оно отступило перед мирскими делами. Наши мысли обратились к свадьбе и скорой встрече с двумя кандидатами в мужья.

Мама решила, что нам лучше вернуться в Вену и вначале нанести быстрый визит принцессе Клотильде. Вот почему через день или два мы поехали в Будапешт, а оттуда отправились в Алькут, где находился величественный замок принцессы.

На станции нас встретила карета, запряженная четверкой; кучер в живописном венгерском костюме размахивал огромным хлыстом. Мы сели в карету, и началась бешеная скачка. Мы мчались два часа по пескам и полям, в отсутствие всяких дорог. Невозможно даже представить, на что это было похоже! И все же, несмотря на тряску и качку, мне удавалось любоваться сельскими пейзажами и пасторальными деревнями, где на крышах домов гнездились аисты, а крестьяне щеголяли в красивых костюмах. Было очень жарко, и мы обрадовались, увидев наконец впереди замок и цивилизацию. На мне было розовое кембриковое платье и красивая розовая соломенная шляпка, обильно украшенная пармскими фиалками; помню, всю дорогу я мучилась вопросом, удастся ли мне произвести благоприятное впечатление на принцессу Клотильду. Она, вместе с мужем и дочерьми, приняла нас весьма сердечно.