История моих бедствий

Фигура Петра Абеляра, всеевропейски известного философа, магистра «свободных искусств», преподававшего в Париже в начале XII в. и пользовавшегося огромной популярностью среди многочисленных учеников, неоднократно привлекала к себе внимание исследователей средневековой культуры. Помимо общих работ по истории этой культуры, и в первую очередь по истории средневековой философии, содержащих разделы о литературных трудах Абеляра, – его жизни и деятельности посвящен также ряд специальных монографий.

Что касается исследований по истории средневековой философии, принадлежащих перу немецких, французских, английских и американских философов (как XIX, так и XX в.), то, несмотря на большое количество таких работ, они принципиально не отличаются друг от друга. И немецкие историки средневековой философии (К. Прантль, А. Штекль, М. Грабман, Б. Гейер), и французские (Ж. Орео, Ф. Пикаве, Э. Жильсон, М. Вульф), и английские (А. Тейлор, Д.Дуглас, Ч. Госкинс), и американские (Г. Тейлор, Ф. Коплстон) излагают взгляды Абеляра в полном отрыве от обусловившей их действительности и даже не ставят вопроса о той социальной среде, которая породила такого мыслителя, как Абеляр. Эти исследователи занимаются рассмотрением философских взглядов Абеляра, изучением их идеологических корней и вопросом о связи этих взглядов с позднейшими философскими учениями, исходя из антинаучной и чисто идеалистической схемы филиации идей.

На столь же неверных методологических позициях стоят и авторы, подходящие к творчеству Абеляра с конфессиональной точки зрения и отчетливо делящиеся на католиков (Ф. Клеман, Е. Вакандар, Т. Ратисбон) и протестантов (А. Неандер, С. Дейч, Г. Рейтер, А. Гаусрат)[414]. Общность методологии всех этих авторов привела к тому, что, несмотря на коренные расхождения в оценке Абеляра, которого историки католической ориентации клеймят как явного еретика и опасного врага церкви, а историки протестанты восхваляют как одного из наиболее ранних предвестников будущей реформации, и те, и другие (подобно историкам средневековой философии) оказались едиными в своей неспособности дать ответ на главный вопрос: о причинах, породивших свободомыслие Абеляра и, в конечном счете, обусловивших беспощадную борьбу, которую католическая церковь вела с ним на протяжении всей его жизни.

Решение этого вопроса очень важно, тем более, что значительная часть буржуазных историков нашего времени[415], с их общей тенденцией к реабилитации мрачного прошлого католической церкви и настойчивым стремлением показать ее якобы благодетельную роль в развитии всей средневековой культуры, делает многочисленные попытки «объединить» теологию с наиболее прогрессивными направлениями во французской культуре XII столетия и умолчать о трагической судьбе Абеляра[416]. То, что церковь преследовала Абеляра и его учеников, осуждала его на церковных соборах, закрывала его школы и сжигала его сочинения, объясняется с точки зрения этих историков лишь «скверным характером» философа и должно, по их мнению, рассматриваться в чисто психологическом плане. Однако знакомство с произведениями Абеляра[417] и, прежде всего, с его знаменитой автобиографией, а также исследование многочисленных свидетельств его современников о происходивших в XII в. событиях, наглядно показывают всю лживость подобных измышлений. Абеляр предстает перед нами как человек, осмелившийся выступить против авторитета католической церкви и именно этим вызвавший с ее стороны жестокие кары.

II

Каковы же были те общественные условия, в которых сформировалось сознание Абеляра?

Социально-экономическая жизнь Франции конца XI – первой половины XII в. характеризовалась окончательным утверждением феодальной собственности на землю и закрепощением большинства крестьян. К этому же времени производительные силы феодального общества уже настолько выросли, что ремесло отделилось от сельского хозяйства, и во Франции возникли города как центры ремесла и торговли. В цветущем состоянии находились южнофранцузские города (Монпелье и Нарбонна, Марсель и Бордо, Тулуза и Альби, Тараскон и Сен-Жиль), основу жизни которых составляло ремесленное производство. Развитие городов достигло в XII в. немалых успехов и в Северной Франции. Такие города, как Руан, Бовэ, Бурж, Труа, Провен, Реймс, Шалон-на-Марне и Бар-на-Об, являлись центрами сукноделия. В Амьене, Сен-Кантене, Санлисе, Шартре, Берне и Каене вырабатывались льняные ткани. Париж славился обработкой кож, меховыми изделиями и предметами ювелирного производства.

Развитие ремесла в Южной и Северной Франции определило там и быстрый рост торговли. Особенное значение с начала XII в. во Франции приобрели ежегодные ярмарки в Шампани, на которые съезжались купцы из разных стран Западной Европы.