История монгольских завоеваний. Великая империя кочевников от основания до упадка

Еще до официального открытия собора папа решил принять самые решительные меры, даже послал дипломатическую миссию к лидерам монголов, которая должна была выразить протест по поводу зверств, творимых монголами в Восточной Европе, и одновременно потребовать, чтобы они приняли крещение. В качестве главы миссии Иннокентий выбрал Джованни Плано Карпини (Пьян-дель-Карпине – деревушка близ Перуджи, где он родился), энергичного и крепкого престарелого монаха, лет шестидесяти или немного более, прежнего спутника святого Франциска, который провел несколько лет в Германии, Польше и Богемии, показав себя человеком в высшей степени достойным. Снабженный папскими письмами, адресованными «царю народа тартар» (по имени он не был назван, поскольку нового хана еще не избрали), Карпини с двумя или тремя спутниками покинул Лион в Пасхальное воскресенье – 16 апреля 1245 года, направился в Кёльн и оттуда через Германию. В Бреслау к ним присоединился другой монах, Бенидикт, и вместе они вошли на территорию, разоренную монголами тремя или четырьмя годами ранее. Теперь они поддерживали контакт с людьми, не понаслышке знавшими, кто такие «тартары». Эти люди могли дать им полезные советы и снабдить информацией. Князь Конрад в Кракове дал им шкурки бобра, которые могли оказаться полезными, чтобы обеспечить сотрудничество монгольских чиновников. На Руси их принял великий князь Василий, который проигнорировал переданное ими требование папы, чтобы он присоединился к римской церкви, и отправил их в Киев, куда они прибыли на санях, полумертвые от холода и усталости, в начале 1246 года. Следы монгольского нашествия 1240–1241 годов были отчетливо видны: кости жертв до сих пор устилали землю. Теперь миссия папы была на самом краю цивилизованной Европы. А 23 февраля, через три недели после отъезда из Киева, они достигли первых монгольских постов. «Вооруженные тартары набросились на нас, спрашивая, что мы за люди». Удовлетворенные «верительными грамотами», стражники пропустили миссию на свою территорию, и послы направились по берегу Днепра в лагерь племянника Батыя, которого звали Урумчи. Именно он был главой региона. В его присутствии послы должны были преклонить колени и поведать о цели своего визита. Затем послы проследовали по льду Днепра, перешли Азовское море, Дон и 4 апреля прибыли в столицу Батыя Сарай – через год после отправления из Лиона. Там они были вынуждены выполнить монгольские обряды – пройти между двух огней, чтобы очиститься от дурных мыслей и намерений, и поклониться золотому изображению Чингисхана. «Пройти сквозь огонь» – древний тюрко-монгольский обычай. Огонь отводил яды и прочее зло, которое могли принести чужеземцы. Византийскому послу Земарху пришлось пройти подобный обряд очищения, когда он посетил тюркского хана на Алтае в 568 году.

Батый принял их в красивом полотняном шатре, украденном у короля Белы. Русский толмач перевел письмо папы на монгольский язык. Выслушав его, Батый распорядился выделить людей и лошадей, чтобы послы отправились в Каракорум. Если они поторопятся, то попадут туда как раз во время великого курултая, где будет избран новый суверен.

После смерти Угэдэя в декабре 1241 года в монгольской империи не было главы. Согласно монгольской практике, регентство взяла на себя Дорогене, вдова умершего великого хана. Дорогене была или из найманов, или из меркитов – в источниках нет единого мнения по этому поводу. Вероятно, она была несторианской христианкой и умерла вскоре после избрания Гуюка. Она желала во что бы то ни стало посадить на трон своего сына Гуюка. Ее поддерживал Чагатай, последний оставшийся в живых сын завоевателя, но он умер в 1242 году. Гуюк не был популярной фигурой среди монгольских принцев, которые считали, что Угэдэй хотел видеть своим преемником своего внука Ширемуна, сына Кучу, а Батый, занимавший более высокое положение, как сын старшего сына Чингисхана, был его заклятым врагом. Дорогене потребовалось четыре года регентства, чтобы устранить всех критиков и противников и обеспечить