История монгольских завоеваний. Великая империя кочевников от основания до упадка

В погоне за единством нельзя было допустить существование независимых государств. Монголы вознамерились уничтожить и ассасинов и халифа, поскольку слишком много людей отдали им свою верность и почитание, на которые имел право один только великий хан. То, что обе эти обреченные силы были мусульманскими, создало в христианских кругах впечатление, что монголы нацелились на уничтожение ислама, хотя мотивы в каждом случае были политическими, а не религиозными. Так, армянский автор произведения La Flor des Estoires, написанного около 1300 года, ссылается на то, что по настоянию Хетума Мунке принял крещение и послал Хулагу, чтобы тот напал на халифа, «нашего смертельного врага», имея целью вернуть Иерусалим и Святую землю христианам. Полагаю, такой самообман был распространен среди восточных христиан того времени. Относительное дружелюбие, проявленное военачальниками и правителями к христианам, как правило, маскировало конкретные мирские цели и обычно было не более чем терпимым безразличием ко всем верам, чего требовала Великая Яса Чингисхана. Когда монах Симеон прибыл в Персию с приказами от Угэдэя, местные чиновники моментально стали необычайно любезными и даже почтительными к священникам и монахам всех церквей. Байджу проявлял больше враждебности, возможно, просто из-за бестактности Асцелина, но Элджигидей, посланный Гуюком в 1247 году как missus dominicus, заверил Людовика IX, что монголы возьмут всех христиан под свою защиту, и намекнул, что новый крестовый поход на Египет может идти параллельно с нападением монголов на Багдад. Об Элджигидее писал Поль Пеллио в статье «Монголы и папство», в которой приводится текст его письма Людовику IX, доставленного королю на Кипр в декабре 1248 года двумя несторианами. Он не сместил Байджу, но Гуюк дал ему главенство над ним. Он извинился перед Людовиком за грубое обращение с Асцелином и сопровождавшими его братьями, сказав, что Байджу – язычник, окруженный мусульманскими советниками, в то время как он, Элджигидей, уже несколько лет является мусульманином. Верность Элджигидея дому Угэдэя стоила ему жизни. Его обвинили в участии в заговоре против Мунке и казнили в 1251 или 1252 году. После этого к Байджу вернулась вся полнота власти, которой он пользовался до прибытия Хулагу.

Несмотря на более любезный тон монгольского посольства на Кипре в 1248 году, двор в Каракоруме рассматривал каждого чужеземного монарха, приславшего послов, как просителя или вассала, и ответы Огул-Гаймыш и Мунке Людовику IX сформулированы языком самой надменной автократии. Далеко не все монгольское руководство было последовательно антимусульманским. С самых ранних дней монголы использовали мусульманских министров и советников, и ханы, желавшие получить благословение от служителей всех культов, посещали мечети не реже, чем церкви. Скажем, мусульманский историк Джузджани предполагает, что Мунке принял ислам в 1251 году.

Тем не менее характер и состав западной экспедиции Хулагу был таков, чтобы поднять дух и надежды христиан, которые шесть веков изнывали под мусульманским господством. Хотя сам Хулагу был язычником со склонностью к буддизму, его старшей женой была Докуз-хатун, кераитская принцесса, племянница Ван-хана – рьяная несторианская христианка. Это была умная и способная женщина, пользовавшаяся уважением и Мунке, и своего супруга. Мунке советовал Хулагу всегда поступать, как она советует. Она была вдовой Толуя, иными словами, приходилась Хулагу мачехой. У монголов было принято, чтобы сын после смерти отца брал его жен, конечно, за исключением собственной матери. Сердце и кошелек Докуз-хатун всегда были открыты для своих собратьев по вере, и у входа в ее лагерь была сооружена переносная часовня, где ежедневно служили мессу. Самый способный из командиров Хулагу, которого звали Кед-Бука, или Китбука (Кед-Бука означает «хороший бык»), был найманом-христианином, и по мере развития кампании все больше христианских контингентов (тюрки, грузины, аланы, армяне) пополняли армию хана. Несториане, изгнанники, скитавшиеся по Центральной Азии, постепенно возвращались на свои исконные земли. Некоторые из них могли считать войну против ассасинов, халифа и мамлюков крестовым походом против врагов Христа, однако монгольское руководство желало устранить нечестивых врагов Бога и хана.