История московских кладбищ. Под кровом вечной тишины

Пропала тогда и могила, безусловно, имеющая большое значение для российской истории: в Дорогомилове был похоронен один из крупнейших государственных деятелей XIX века, министр народного просвещения, тайный советник и, как говорится, особа, приближенная к императору Николай Павлович Боголепов (1847–1901). Это был виднейший представитель консервативного крыла русской политики и общественной мысли, единомышленник и последователь Д. А. Толстого и К. П. Победоносцева, реакционер, как раньше о таких говорили.

Взлет его был стремительным. Окончив курс на юридическом факультете Московского университета, он вскоре был приглашен преподавать на кафедру римского права. И дослужился там до профессора. А в 1883 году — в тридцать шесть лет! — Боголепов становится ректором университета. В этой должности он был до 1887-го. И вторично — в 1891–93 годах. Наконец, в 1898-ом он был назначен министром народного просвещения.

Боголепов хотел сделать из университетов, которые, по его мнению, стали очагами вольнодумства, закрытые учебные заведения, находящиеся под жестким контролем власти, причем на своевольных студентов воздействовать мерами полицейского характера. Удивительно, но эти боголеповские порядки прижились в нашей системе высшего образования и, в общем-то, сохраняются до сих пор. Например, именно при Боголепове было отменено и так больше никогда и не восстановилось положение, при котором арестовать студента за что-либо можно было только с согласия ректора. Для большего контроля над учащимися министр народного просвещения придумал создать студенческие общежития. До этого иногородние студенты обычно нанимали квартиры. И в свободное от занятий время были людьми вполне вольными. Теперь же они и во внеурочное время находились под пристальным присмотром педелей. Но, нужно сказать, самим-то студентам общежитие в конце концов пришлось очень даже по вкусу. Из инструмента подавления оно наоборот превратилось затем в прибежище студенческой вольности. Наконец, как высшую репрессивную меру против неблагонадежных студентов Боголепов ввел для них солдатчину. И впервые в истории российского высшего образования в 1900 году за участие в беспорядках 183 студента были отданы в солдаты. Этого Боголепову радикальное студенчество простить уже не могло. И 14 февраля 1901 года исключенный из Юрьевского университета по политическим мотивам студент медицинского факультета П. В. Карпович на приеме в здании министерства в Петербурге выстрелом из пистолета смертельно ранил Боголепова.

Удивительно даже не то, что на министра просвещения было совершено покушение, — в тот период террор в России сделался почти обычным явлением, и жертвами покушений становились вообще очень многие — от полицмейстеров до губернаторов и великих князей, — но странно, что какой-то студент мог запросто, и к тому же с пистолетом, попасть на прием к министру. Очень трудно теперь понять: как это министр — реакционер, душитель свобод — одновременно был доступен для всякого студента?

Тогда мода на «столыпинские галстуки» еще не наступила, и Карповича приговорили к 20 годам каторги. Но в 1907 году при отправке из Акатуйской тюрьмы на поселение ему удалось бежать. Какое-то время он еще жил нелегально в России, примкнул к эсерам и даже сделался ближайшим соратником Азефа, но вскоре эмигрировал в Англию. А когда, после февраля 1917 года, Карпович возвращался в Россию, он погиб в Северном море: корабль, на котором он плыл, был потоплен германской подводной лодкой. Удивительное совпадение — ни у Боголепова, ни у Карповича нет могилы. Вот как судьба в конце концов уравняла министра и его убийцу.

В 1938 году, по воспоминаниям Ф. Ф. Егорова, в Дорогимилове еще хоронили. А уже в следующем году на кладбищенской конторе появилось объявление о закрытии кладбища и о его скорой ликвидации. Родственникам погребенных здесь было предложено перезахоранивать их останки на вновь открывшемся тогда Востряковском кладбище. Но сделали это очень немногие. Ф. Ф. Егоров говорит, что в лучшем случае лишь каждая пятая могила была перенесена на новое место. Перезахоронения продолжались до начала 1950 годов. А с середины 1950-х Дорогомилово было заново застроено и приобрело тот вид, который в основном сохранился и по сей день.

Но старое кладбище так до сих пор и напоминает о себе. Жители района рассказывают, что стоит во дворах домов по четной стороне Кутузовского где-то копнуть, непременно наткнешься на захоронения. А когда строили мост «Багратион» и рыли котлован для фундамента на правом берегу, в ковш экскаватора то и дело попадались кости и обломки надгробий.

Горсть песка с могилы Блаженной Матроны Даниловское кладбище