История науки о языке

Характерной чертой грамматики Панини принято считать ее в высшей степени формализованный характер. Она содержит 3996 правил (сутр), составленных в краткой и сжатой форме[1] по канонам индийской поэтической композиции и напоминающих алгебраические формулы (иногда даже говорят, что ее язык может служить образцом для возникшей уже во второй половине XX в. инженерной лингвистики). При этом, с одной стороны, поскольку текст должен был заучиваться наизусть, каждое правило дано в виде определенного мнемонического (облегчающего запоминание) приема и поэтому само по себе, без специального комментария, непонятно даже человеку, владеющему санскритом (например, сутра aty heh расшифровывается следующим образом: «Во множественном числе после “а” личное окончание второго лица единственного числа отпадает». С другой стороны, хотя грамматика Панини структурирована в соответствии с нормами индийской поэтической композиции (она состоит, как показывает само название, из восьми глав («книг»), каждая из которых делится на разделы, а разделы – на сутры), однако как указывали исследователи, различные явления языка излагаются в них в том виде, в котором они выступают в речи, и поэтому не обладают той систематичностью, которая присуща трудам, созданным позднее в русле европейской грамматической традиции. Поэтому в тексте «Восьмикнижия» явления фонетики, морфологии и синтаксиса свободно чередуются друг с другом.

Трактуя вопросы фонетики, Панини подробно готовит о звуковом составе санскрита, описывает комбинаторные звуковые изменения, касается вопросов ударения. Детально анализируются морфологические явления, выделяются классы глагольных корней, типы окончаний в именном склонении и т. д. Особого упоминания заслуживает тот факт, что Панини фиксирует диалектные особенности древнеиндийского языка на Востоке, отмечает своеобразие разговорных форм и – хотя основным объектом его исследования является собственно санскрит – говорит и об особенностях ведического языка, сравнивая его с последним. Однако, констатируя сами факты различия между ними в области фонетики, морфологии, словообразования и отчасти синтаксиса, Панини не делает отсюда теоретических выводов, связанных с понятием языковой эволюции.

Работу Панини продолжали его комментаторы и последователи. Среди них в первую очередь называют имя Вараручи Катьяяна (III в. до н. э.). В его деятельности особо отмечают занятия пракритами (в частности, именно он создал, применяя понятия и термины санскритской грамматики, первое описание языка пали, ставшего основным языком буддийского канона). При этом отмечается, что Вараручи стремился возвести пракритские слова и формы к санскритским истокам. Как и Панини, Вараручи подробно рассматривает фонетику, анализирует звуковые изменения, увязывая их с морфологическими преобразованиями.

К I в. н. э. относится деятельность Бхартхари, рассматривавшего явления языка в философском аспекте, останавливаясь, в частности, на проблеме взаимоотношения предложения с логическим суждением. Именно ему принадлежит сделанное в поэтической форме высказывание, в котором подчеркивается важность знакомства с достижениями предшественников: богиня знания не дарит своей улыбки тем, кто пренебрегает прошлым.

В дальнейшем деятельность последователей и истолкователей Панини продолжалась. В V в. н. э. появились работы Чандры, в VII – Джайнендры. В XIII–XIV вв. ученый Вопадева составил новую санскритскую грамматику, построенную на гораздо более прочных основаниях, чем труд Панини; продолжали составляться и грамматики пракритов, которые рассматривались как отклонения от санскрита (известен относящийся к XII в. труд Хемачандры). Однако принципиально новых концепций в индийской лингвистической традиции уже не создавалось.

Суммируя основные положения древнеиндийских авторов (в первую очередь – труда Панини), выделяют обычно следующие моменты: