История (не)любви

  Надо было отвлечь мужа от невеселых дум, да и мое тело истосковалось по его ласкам. Я сочла, что Анрэй достаточно окреп для близости. Но едва я потянулась к мужу, как он перехватил мои руки.5d4aa3

  — Не искушай меня, — произнес он.

  — Почему нет? Ты плохо себя чувствуешь? Рана беспокоит?

  — Вовсе нет. Я чувствую себя отлично, но в этом-то и опасность. Боюсь, не устою, если ты будешь настаивать.

  — Не понимаю, — призналась я. — Почему нам нельзя быть вместе?

  — Ты беременна. Я не хочу навредить ребенку.

  Я посмотрела на свой округлившийся живот.

  — Берта говорила, что близость не вредит беременным.

  — С каких пор моя племянница эксперт в этом вопросе?

  Я вздохнула, смиряясь с тем, что муж не прикоснется ко мне до самых родов. Не могу сказать, что такая перспектива меня порадовала. Но потерять ребенка из-за сиюминутной слабости тоже не хотела.

  Я прилегла рядом с Анрэем, устроив голову ему на плечо, а он по привычке опустил руку мне на живот. Широкая мужская ладонь накрыла его практически полностью.

  — Это странно, — признался мужчина. — У меня много детей, но я впервые чувствую себя отцом.

   Я улыбнулась, довольная его словами. В эту минуту осознала кое-что важное: не только я имела власть над Анрэем, но и он надо мной. Я могла вить из него веревки, но и сама таяла в его руках подобно снегу. Взаимная зависимость сделала нас равными. И это было замечательно.

                                                                * * *

   Мы провели в башне месяц. Анрэй окончательно поправился и рвался в бой. Но выходить сейчас из башни было опасно. Это признавал даже он. Хотя я подозревала, что не будь здесь меня, он бы рискнул. Открыл бы дверь ночью и попытался прорваться через охрану, которую выставили заговорщики. Но тревога за мою жизнь и жизнь ребенка удерживали лэрда в стенах башни надежнее любой привязи. 

  Бездействие тяжело давалось Анрэю. Он места себе не находил. Его страна, его крепость попали в руки врагов, а он сидел в башне и ждал спасения извне.

  — Как девица, — ворчал он.

  Но ожидание не прошло зря. Верный Кир не оставлял попыток собрать армию. И ему это удалось.

  Новости доходили до нас обрывками разговоров, подслушанных у охранников башни. Я частенько сидела у открытого окна, внимая тому, что они говорят. И однажды услышала, что армия Кира подошла к Кингроссу.

  — Анрэй, — вскочила я с подоконника и поторопилась к мужу.

  Я пересказала мужу новость. Наконец, дело сдвинулось с мертвой точки! Знала бы, какие последствия вызовут мои слова, промолчала бы.

  Муж не показал истинных чувств, отреагировав спокойно. Но ночью, когда я спала, он при помощи веревочной лестницы покинул башню через окно, отперев решетку, что его закрывала. Я почти не удивилась, найдя поутру записку вместо мужа. Наверное, ожидала чего-то подобного. Невозможно удержать воина подле юбки, особенно когда его страна в опасности.

В записке говорилось, чтобы я снова заперла окно и не вздумала выходить. Муж просил меня не волноваться. Он никогда бы не рискнул моим благополучием, если бы не был уверен в исходе дела. Муж планировал выбраться из города и возглавить армию. Он ни мгновения не сомневался в победе, а я не сомневалась в нем.

  А потом началось. Война захлестнула город. В Кингроссе остались еще верные Анрэю люди. Они-то и впустили в крепость его войска. Битва развернулась прямо на городских улицах.

  Я наблюдала за происходящим из окна башни, молясь про себя за здоровье мужа. Для меня потянулись тревожные дни, скрашивал их только мой верный друг – Снег. Новости брать стало неоткуда, и я вся извелась. Жив ли Анрэй? Здоров ли? А что если прямо сейчас он умирает от ран? В одиночестве, среди врагов.

  Окончательно пасть духом мне не позволял ребенок. Ради него я была сильной. Ради него держалась, когда надежда почти иссякла.

  И я была вознаграждена. Через неделю в башню постучали, и я узнала голос мужа:

  — Снимай засовы. Крепость наша.

Эпилог

— Отдай мне лошадку, — четырехлетний, светловолосый мальчик вырвал деревянную лошадку из рук темноволосого ровесника.

  — Но она не твоя, — возмутился тот.  

  — Еще как моя. Я – будущий сюзерен. Все в этой стране принадлежит мне. Даже твоя лошадка.

 Случайно подслушанный разговор заставил меня нахмуриться. Арон вел себя несносно. Весь в отца!

  Мое недовольство заметил муж. Несмотря на занятость, он каждое утро выходил с нами на прогулку.

  — В чем дело, Флориана? — спросил Анрэй. 

  — Слышал, как твой сын пользуется правом сюзерена? А ведь ему всего четыре года, — ответила я.

  — Мальчик – наследник Абердина, — усмехнулся Анрэй.

  — Это не значит, что он должен расти капризным и эгоистичным. Поговори с ним.

   Анрэй вздохнул, соглашаясь. Следующие полчаса я и Снег у моих ног наблюдали за поучительной беседой на тему «почему нельзя брать все, что хочется» и «сюзерен обязан быть справедливым». Арон, названный так в честь отдавшего за меня жизнь воина, слушал, понурив голову. Кажется, проникся. Но я не строила иллюзий: справиться с мальчишкой не так-то просто. А все потому, что отец слишком его балует. Но я была решительно настроена вырастить из сына достойного лэрда. И не последнюю роль в воспитании играл положительный пример отца.