История Небесного дара

Так кормилица завладела кухней. Она и до этого пыталась помогать тетушке Лю, но та неизменно отвергала ее попытки, не желая никого допускать в свою сферу. Тигренок выполнял кое-какую второстепенную работу по кухне — вроде чистки лука или мытья риса — исключительно потому, что он был мужчиной, а с существами одного с нею пола тетушка Лю решительно не хотела сотрудничать. Кроме ухода за ребенком, кормилице доставалось лишь шитье, так как тетушка Лю плохо видела и тут уж ничего не могла поделать. Она отнюдь не мечтала погибнуть под тяжестью работы, но желала все контролировать и во многом добивалась этого. Когда госпожа обсуждала с кормилицей, как кроить или шить, тетушка Лю очень страдала от своей ненужности и еще крепче запиралась на кухне. Сейчас, наевшись пилюль с пятью и четырьмя куриными лапами, она была вынуждена терпеть чужое вторжение и, чувствуя себя совершенно опустошенной, кашляла, как старая собака.

Кормилица понимала, что в стряпне ей не соперничать с тетушкой Лю: даже лук она никогда не смогла бы нарезать так тонко. Но оказаться властительницей кухни все же было приятно. Отнюдь не моля о скорой смерти тетушки Лю, она вдруг ощутила, что ее мысли стали тверже: раз старуха глотает пилюли с пятью куриными лапами, значит, она, возможно… Увы, смерть одного человека дает некоторые надежды другим!

Особенно радовало ее поведение Небесного дара. Однажды, когда она стряпала, госпожа спешно прислала за ней Тигренка, чтобы она утихомирила младенца. Тигренок остался присматривать за стряпней, а кормилица со всех ног, растрепанная, помчалась в комнаты. Небесный дар лежал на постели, молотил по ней руками и ногами и отчаянно рыдал, хотя слез в его глазах почти не было.

— Ты посмотри на этого паршивца! — срывающимся голосом проговорила хозяйка. — Совершенно не слушается меня и катается по постели. Чем старше становится, тем несноснее!

Не обращая на нее ни малейшего внимания, Небесный дар бросился к кормилице, уткнулся лицом ей в грудь и тут же перестал плакать. Потом обернулся и заулыбался. В его глазах еще стояли две слезинки.

Госпожа погрозила ему пальцем:

— Ах ты, маленький бандит! Больше не буду с тобой играть…

— А — пу! — дерзко возразил Небесный дар. Кормилица не посмела никак себя проявить и сохраняла строжайший нейтралитет. Такая политика обычно надежнее всего, когда рядом ссорятся две великие державы. Но в душе кормилица была очень довольна: еще несколько подобных случаев — и ее положение станет гораздо прочнее.

Только к годовщине Небесного дара тетушка Лю смогла снова вернуться в строй, последовательно испробовав пилюли с пятью, четырьмя и тремя куриными лапами. Она считала, что по своему врачебному искусству госпожа Ню сравнима с лучшими древними лекарями, которые ставили диагноз по одному виду больного, а исцеляли его с помощью обычных курительных свечей. Такое сравнение в устах тетушки Лю было наивысшей похвалой.

В день рождения Небесного дара устраивались сразу две церемонии: угощение подсоленной лапшой[9] и так называемое хватание предметов. Первая церемония была интересна не столько Небесному дару, сколько Тигренку, который обожал подсоленную лапшу и никак не мог ею насытиться. Он сам говорил, что ему необходимо по крайней мере пять больших мисок лапши, чтобы наесться, а потом еще две-три миски, чтобы «наслушаться», так как ел он шумно.

Вторая церемония предназначалась специально для Небесного дара. Все домашние сбились с ног, готовя разные предметы, из которых он выберет один, свидетельствующий о его будущем. Кормилица боялась, что схватит он что-нибудь неподходящее, и все тогда решат, что это из-за молока, что она сама никуда не годна. Тигренок, напротив, надеялся, что хозяйка проявит справедливость и положит среди предметов подаренную им погремушку. Он считал, что если ребенок не схватит игрушку, то это просто не ребенок, а оборотень. Но госпожа не могла проявить справедливости: она уже давно договорилась с тетушкой Лю о вещах, которые должны были проверить Небесного дара.

Особые надежды госпожа Ню возлагала на маленькую медную печать, которая досталась ей в наследство от отца. Хотя это была личная печатка, она несколько походила на те, что использовались в чиновничьих управлениях. Госпожа очень ценила этот символ высокого положения и власти, поэтому тетушка Лю посоветовала водворить ее на самое видное место, а на ручку печати, сделанную в форме льва, повязать красивый бантик, чтобы привлечь внимание Небесного дара. Далее шли кисть и книжечка. Они не могли привести к власти так же быстро, как печать, но все-таки были желанны, потому что без письменных принадлежностей чиновник немыслим, хотя это и более кружной путь. Затем шла большая медная монета, каких не чеканили уже со времен императора Сянь-фэна, то есть с середины девятнадцатого века. Эта монета была данью господину Ню, который ценил деньги выше, чем должности. Поскольку Небесный дар считался совместным произведением господ Ню, приходилось ублажать и главу семьи.