История - нескончаемый спор

Но столь же чуждыми и непонятными были и самые страны, откуда явились в Вормс эти герои. В то время как Австрия, а отчасти и Бургундия (хотя и в меньшей мере, поскольку, как полагают, автор «Песни о нибелунгах» родом был с Дуная), рисуются в эпопее как реальные пространства, с городами, замками, путями сообщения, лесами, — Нидерланды, Исландия, Норвегия остаются для поэта не более как туманными географическими названиями. Их он не «видит» так, как видит области Центральной Европы.

Если представления о Севере у жителей континентальной части Европы в Средние века вообще были довольно расплывчаты и неопределенны, то автор «Песни о нибелунгах», недостаточно осведомленный о географии за пределами Австрии, о Норвегии, Исландии и Нидерландах знает до крайности мало. Достаточно сказать, что Нидерланды и страна сказочных нибелунгов поначалу фигурируют в эпопее в качестве двух разных областей: первая — родина Зигфрида, где правит его отец, вторая — место его юношеских приключений, страна, в которой герой захватил богатый клад, приобрел плащ-невидимку и верных воинов-богатырей. Страна нибелунгов однажды в песни ассоциируется с Норвегией (строфа 739). Но затем оказывается, что Норвегия, страна нибелунгов и Нидерланды — одно и то же. Так можно понять расплывчатые географические указания в XI авентюре песни (ср. строфы 708 и 721), в следующей авентюре эти страны окончательно сливаются воедино; когда же после гибели сына убитый горем король Нидерландов Зигмунд уезжает домой, то он направляется в страну нибелунгов (ср. строфы 1085 и 1098). Весьма неясно мыслится поэту и путь в эти страны: в Исландию нужно плыть на корабле в течение 12 дней, в Норвегию же скачут верхом. Из Исландии до Норвегии — расстояние в «сто с лишним длинных миль» (строфа 484).

В этих далеких областях локализуются те эпизоды эпопеи, которые отмечены наибольшей сказочностью: подвиги юного Зигфрида, сватовство Гунтера к Брюнхильде и т. п. Отправляясь на север, герои песни перемещаются как бы в другое время: из куртуазной современности они попадают в седую эпическую старину. Туманность топографии Северной Европы находится в прямой связи с особым характером, фантастичностью действий, развертывающихся здесь, и со специфическим временем, в котором эти действия протекают.

Страны Севера в песни скорее упомянуты, нежели охарактеризованы; что они собою представляют — остается неизвестным. В частности, об Исландии сказано, собственно, лишь то, что в ней расположен бург Изенштейн, в котором жила Брюнхильда до сватовства Гунтера, и что имеются также и другие бурги. Однако то, что Исландия — остров, по-ви-димому, неизвестно автору эпопеи. Во всяком случае он ни разу ее островом не называет. При первом упоминании имени Брюнхильды сказано только, что она живет «за морем» (строфа 326), а далее говорится весьма неопределенно о «стране Брюнхильды». Жители этой страны ни разу не названы «исландцами».

В переводе М.И. Кудряшева эта неопределенность полностью сохранена. В переводе Ю.Б. Корнеева она почему-то утрачена: в тексте «Песни о нибелунгах» то и дело Исландия именуется «островом», а население ее — «островитянами» и «исландцами» (строфы 326, 382, 383, 408, 444, 476 и др.).

Это может. показаться мелочью. Но разве не имеет значения для верного понимания памятника литературы прошлого то, что знал и чего не знал автор? Мало того, как уже было отмечено, самая туманность, неясность представлений автора песни о северной периферии Европы приобретает в контексте художественного целого определенную функцию, и с этим необходимо считаться.

СЛОВА И КРАСКИ

Автор «Песни о нибелунгах» видит мир красочным и ярким. Все им описываемое предстает перед нами объемным и живым, и одно из средств, при помощи которых поэту удается добиться «эффекта присутствия», заключается в том, что он щедро делится с нами своими зрительными впечатлениями. Драгоценные камни, жаркое золото, сияющие на солнце шлемы и панцири, роскошные цветные одеяния, боевые значки, штандарты — ничто не ускользает от его взора. Чрезвычайно внимателен поэт и к физическому облику людей, населяющих эпопею. Их внешность не очень-то индивидуализирована, эпические герои — прежде всего типы: зато они изображены так, что кажутся сошедшими с книжной миниатюры. Это сравнение подсказано самим автором. В V авентюре, рассказывая о первой встрече Зигфрида с Кримхильдой, он замечает:

У Зигмунда на диво пригожий сын возрос.
Казался он картиной, которую нанес
Художник на пергамент искусною рукой.

(строфа 286, пер. Ю.Б. Корнеева)