История Ногайской Орды

Посол с горсткой служилых татар бросился в степь и укрылся в урочище Кровавый Овраг. Где-то на востоке огромного, охваченного кровавой смутой пространства Ногайской Орды затерялся его земляк и сотрудник — Мясоед Вислый, посланный одновременно с Загрязским приводить к шерти кековата Касима. Игнатий поручил одному из своих татар разыскать Вислого, передать продукты (было известно, что тот подчистую ограблен) и вообще убедиться, жив ли он. Татарин Туган пропадал два дня и снова появился в Кровавом Овраге с впечатляющим рассказом. До Мясоеда он не добрался, потому что попал в плен к воинам Гази б. Урака. Из разговоров с ними он узнал, что «Касаи мирзу (Касима б. Шейх-Мамая. — В.Т.) взяли жива, а вперед (Касиму. — В.Т.) живу не быти». Мясоед Вислый тоже, оказывается, полонен. Касательно Исмаила одни «казаки» хвастались, что, «взяв (в плен. — В.Т.), голову ему срезали», а другие уверяли, будто он «утек… с немногими людми». После этих новостей Загрязский не захотел более сидеть в Кровавом Овраге и осторожно двинулся в сторону Руси. Отъехав на некоторое расстояние, он опять выслал татарина посмотреть, что делается в округе. Тот проездил три дня и никого не встретил. Все ногаи откочевали или разбежались неведомо куда. 19 июня посол прибыл в Свияжск (ИКС, д. 4, л. 296–298).

Мясоед Вислый тоже умудрился выбраться невредимым. В летописях представлена итоговая, сводная редакция их отчетов: «Пришли на Исмаиля Исуфовы дети да Казый мурза Ураков сын, да Исмаиля согнали, а Касая мурзу убили» (Летописец 1895, с. 37; Львовская 1914, с. 560; Патриаршая 1904, с. 26) (значит, Касим все-таки был казнен в плену — об этом наверняка рассказал в Москве Вислый).

То, что выглядело из русской столицы как поражение Исмаила, оказалось скорее его тактическим отступлением. Уже в августе до кремлевского двора донеслись сведения, что бий вместе с детьми и племянниками разгромил Юсуфовичей и «сам ся опять учинил князем на всех Нагаех» (Книга 1850, с. 89, 90; Летописец 1895, с. 41; Патриаршая 1904, с. 258, 259; см. также: ПДПЛ, т. 2, с. 479). Под племянниками в данном случае опять подразумеваются Шихмамаевичи и нурадин Арслан. Дети Шейх-Мамая отныне поддерживали Исмаила не только в силу политических соображений, но и из ненависти к Юсуфовичам. После убийства Касима между двумя семьями началась кровная вражда. Во главе этого клана стал следующий по старшинству брат Касима, Бий (НКС, д. 4, л. 306 об.). Часть улусов и ополчения левого крыла, ранее охранявшего восточные ногайские рубежи от ойратов («калмаков»), под командованием Ака (Ахмеда) б. Шейх-Мамая по приказу бия перешла на Волгу для обороны от вылазок разбитых мирз-«казаков». Те сразу принялись изводить набегами пришельцев из-за Яика (НКС, д. 4, л. 306 об., 364 об., 371 об.). На протяжении второго полугодия 1555 и всего 1556 года союзные родичи в грамотах царю заявляли о своей покорности Исмаилу, о своих совещаниях с ним по различным вопросам и о готовности вместе с ним воевать против «недругов» Ивана IV.

Когда после первого поражения зимой 1554/55 г. сыновья Юсуфа отъехали на Крымскую сторону, целью Исмаила было не пустить их обратно в Заволжье. Своих сил ему не хватало (все Шихмамаевичи тогда еще кочевали далеко на востоке), и он обратился в Москву с просьбой об охране переправ. В Москве это расценили как «челобитье», и царь отреагировал благосклонно. К тому же срочно требовалось усилить русское присутствие в Астрахани, где Дервиш-Али неожиданно стал склоняться на сторону Девлет-Гирея. Упоминавшийся выше отряд Григория Кафтырева был послан в волжские низовья кроме прочего и с задачей «беречи на Волге перевозов от Исуфовых детей», дабы на нового бия «рать не пропустити» (Книга 1850, с. 87; Летописец 1895, с. 37; НКС, д. 4, л. 251). Но астраханский хан, как мы знаем, успел переправить мирз на Ногайскую сторону, и Исмаилу понадобилось уже не просто охранять свои границы, а непосредственно сражаться с противником. Решающий перевес он получил бы, обладая огнестрельным оружием. Поэтому в мае он попросил у Ивана IV «дватцать пищалников да три пушечки и стрелцы, хто стреляет из них». Судя по июньскому ответу царя, и здесь бию пошли навстречу: в ставку Исмаила было командировано пятьдесят стрельцов[221]; ему дозволялось держать их у себя, доколе в этом будет необходимость (НКС, д. 4, л. 248, 253 об.).