История Ногайской Орды

Смута вызвала массовый исход ногаев на запад. Сохранилась информация о перекочевке в причерноморские степи целых элей. Исмаил неоднократно сетовал, что его народ «утекает» во владения крымского хана, обвиняя в этом астраханских воевод, которые небрежно охраняют переправы (ИКС, д. 5, л. 87 об., 88, 91). Однако на территории Юрта Гиреев пришельцам не удавалось обосноваться немедленно. Многие из них пытались пробиться еще дальше — на польские земли. В.Е. Сыроечковский объяснял это тем, что «они не могли сразу найти места» для поселения и кочевания (Сыроечковский 1940, с. 61).

Однако из источников явствует, что на Крым обрушились те же засуха и голод, которые потрясли экономику Ногайской Орды. Уже Исмаил пытался отговаривать недовольных соотечественников от ухода в Крым ссылками на неурожай в Крыму и, стало быть, невозможность прокормиться там (Жирмунский 1974, с. 474, 475). Та же причина названа в наказе русскому послу к королю Сигизмунду-Августу в апреле 1560 г. На сообщение польской стороны о том, будто «нагаи многие ныне пришли из Крыма служити королю», следовало реагировать следующим образом: «Ведаем, что голодные люди немногие пришли на вашу землю от нужи, царь (крымский. — В.Т.) их пограбил, и они из Крыму розошлися по многим землям» (ПДПЛ, т. 2, с. 616)[237].

Со временем выходцы из-за Волги освоились в Причерноморье и разместились на территории Дикого поля. Население Крымского ханства резко увеличилось за счет них. Уже в конце 1559 г. польский монарх называл ногаев подданными Девлет-Гирея, наряду с крымцами и белгородцами (Книга 1843, с. 169). Предводителем их на новом месте жительства стал вельможа из крымских мангытов Дивей б. Хасан из клана Мансур-улы. Он пользовался значительным влиянием при дворе, имел кочевья на севере Юрта и был весьма воинственным и агрессивным. Не раз он возглавлял набеги на русские «украйны» (см., например: КК, д. 10, л. 126; д. 11, л. 299; Патриаршая 1906, с. 321). Именно к улусам мангытского мирзы Дивея присоединялись единоплеменные с ним ногаи. Вероятно, как раз их приток и увеличил его авторитет в ханстве. Приблизительно в мае 1563 г. Девлет-Гирей назначил Дивея мангытским карачи-беком, а за его сына Арсланая выдал свою дочь (КК, д. 11, л. 299 об.). С тех пор Дивей-бек надолго стал еще и формальным, а не только фактическим главой крымских мангытов и постоянно вливающихся в их среду заволжских ногаев.

Казацкие и кавказские дела

Заселение ногаями приволжских пространств Крымской стороны неминуемо приводило к активизации их контактов с донским казачеством. В конце 1550-х — начале 1560-х годов эти контакты были, очевидно, по большей части мирными, так как жалоб мирз на донцов в эти годы не отмечено. Основные экономические и военные устремления казаков были направлены на Азов и Крым; нищие кочевые переселенцы не представляли для них интереса. Наоборот, иногда они объединялись для нападения на крымские владения и борьбы с Гази б. Ураком (НКС, д. 5, л. 210; Лызлов 1787. с. 60).

Гораздо большее беспокойство в то время доставляли заволжским кочевникам казаки волжские, что селились в укромных местах Самарской Луки, низовьев Самары и Большого Иргиза (История 1987, с. 35). Упоминание о разбоях казачьих ватаг на Волге содержится в наказе послу к Исмаилу — М. Бровцыну (февраль 1554 г.). Царь извещает бия, что казаков, которые грабили ногайских торговцев, велено казнить в присутствии Исмаиловых послов; так же он обещает поступать и впредь; оставшихся на Волге разбойников Иван Васильевич намерен истребить, «как лед пройдет» (чтобы выслать против них рать на судах) (НКС, д. 4, л. 209 об.).

Хотя в более ранних документах нет прямых указаний на существование казачьих волжских общин, косвенные данные о них отыскать можно. Мирза Кель-Мухаммед б. Алчагир в 1538 г. жаловался царю, что за последние годы казаки трижды грабили его улусников. Иван IV отвечал: «И вам гораздо ведомо: лихих где нет? На поле ходят казаки многие: казанцы, азовцы, крымцы и иные баловни казаки, а и наших украин казаки, с ними ж смешався, ходят. И те люди как вам тати, так нам тати и розбоиники. И на лихо их нихто не учит, а учинив которое лихо, розъезжаются по своим землям» (Посольские 1995, с. 230, 231). Здесь названы обитатели разных регионов Дешт-и Кипчака, но только не волжане. Однако кочевья Кель-Мухаммеда, мирзы правого крыла, находились в Поволжье, и можно догадываться, что они подвергались атакам как раз тех казаков, которые орудовали на берегах Волги (но пока не селились постоянно, судя по словам Ивана IV).