История Ногайской Орды

Ко времени завоевания Астраханского ханства волжские казаки представляли собой уже достаточно организованную силу, которую стремилось использовать русское правительство. Им поручали нападать на Юсуфовичей, при этом советуя Исмаилу отвести свои улусы подальше, чтобы не провоцировать лихих молодцов на разорение их. Атаман Ляпун Филимонов участвовал со своими бойцами в сентябрьском походе воевод на Хаджи-Тархан в 1556 г. (НКС, д. 4, л. 70, 70 об.; Соловьев 1989а, с. 472). В следующем году он был поставлен стеречь Переволоку, «чтоб казаки не воровали и на нагайские улусы не приходили», но вскоре был убит теми, от кого охранял переправу (НКС, д. 5, л. 4, 4 об.; Патриаршая 1904, с. 283). Однако чаще волжане служили источником раздражения и беспокойства для кочевников. Тот же Ляпун уводил в полон «улусных людей» (НКС, д. 4, л. 380; д. 5, л. 33). Царь грозил расправиться с налетчиками, но до практических действий руки у него пока не доходили (НКС, д. 5, л. 37 об.).

Непросто выстраивались отношения Ногайской Орды с народами и государственными образованиями Кавказа. Связи не прекращались; даже в разгар Смуты «из многих мест с ними (ногаями. — В.Т.) ссылались: из Шевкал и из Шамахи, из Дерчни[238]…» (Книга 1850, с. 109). Такие ссылки диктовались прежде всего хозяйственными потребностями, обменом. Функционирование торговых маршрутов было особенно актуальным в период великого голода в Орде, и сам бий был вынужден отправляться в дальний путь, чтобы в горах к югу от Терека «купити… хлеба и рыбы» (НКС, д. 5, л. 78 об.).

Политические связи, в отличие от экономических, складывались более драматично. У шамхала Тюменского нашел пристанище один из сыновей Юсуф-бия, на Куме закрепились мирзы-«казаки» Айса б. Ураз-Али и Белек-Пулад б. Хаджи-Мухаммед (НКС, д. 5, л. 84, 166 об.). Разумеется, Исмаил тут же причислил шамхала к сонму своих врагов[239].

Контакты противоположного свойства завязались между бием и могущественным кабардинским князем Темрюком Идаровым. Хотя некоторые авторы и приписывали возникновение этого союза 1562 г. инициативе Москвы (см., например: Белокуров 1888, с. LVII; Смирнов Н. 1958, с. 28), у каждого из двух владетелей находились веские основания для сотрудничества и без русской подсказки. Темрюк вел тяжелую борьбу с другими черкесскими владетелями и был заинтересован в подключении к этой борьбе все еще многочисленной ногайской конницы. Ему удалось договориться с правителем ногаев о совместных боевых действиях и политических акциях. Союз был скреплен сперва браком Дин-Ахмеда б. Исмаила с дочерью Темрюка, Малхуруб, а затем формальным соглашением «заодин быти на недругое и з други дружитися заодин же» (НКС, д. 6, л. 91). Исмаила поддержка горцев интересовала главным образом в его противостоянии с Гази б. Ураком, которое усиливалось с каждым годом. Тем более что Гази принял сторону одного из противников Темрюка, князя Шигапсука (НКС, д. 6, л. 235 об.).

Кабардинские князья стали соседями и первыми покровителями Малых Ногаев. За годы Смуты население Казыева улуса многократно увеличилось. К началу 1560-х годов улус превратился из малолюдного сообщества изгоев-«казаков» в сильное и агрессивное образование. Вскоре Гази завязал дружественные контакты также и с Девлет-Гиреем и стал давать убежище тем мирзам, которые вели борьбу с Исмаилом. Летом 1560 г. крымский хан, Гази и мирзы заключили «уверенье» о совместных действиях против заволжского бия (с этого времени начинаются жалобы Исмаила на набеги казыевских ногаев), а в 1563 г. Гази подтвердил это в шертных обязательствах перед Бахчисараем.

С этих-пор его улус стал предметом постоянной тревоги для властей Ногайской Орды, препятствием для их походов на Крым. Исмаил не раз просил Ивана IV выбить Гази с территории «Черкас», так как тот угрожает ударом в тыл, если войско ногаев двинется на Причерноморье (НКС, д. 5, л. 166, 166 об., 187 об.–188 об., 190 об., 191, 193 об., 216 об., 217; д. 6, л. 7 об., 11–12, 49, 49 об., 56). Постепенно вождь Малых Ногаев стал главным недругом бия. Москва на словах не отказывалась применить военную силу к казыевцам, но не применяла, а пыталась воздействовать на Гази, утихомирить его, в частности через его сестру, жену служилого татарского царевича Бек-Пулада б. Шейх-Аулиара (НКС, д. 6, л. 111, 114, 114 об.).

Восточные дела

Отношения биев Юсуфа и поначалу Исмаила с казахским государем Хакк-Назаром складывались мирно. До второй половины 1550-х годов тот по-прежнему сохранял лояльность к правителям могущественных мангытов. Когда же ногайские мирзы предались внутренним распрям, Хакк-Назар предпринял первые попытки самостоятельной внешней политики, в частности вступил в конфликт с ханом Моголистана Абд ал-Керимом. Потерпев несколько поражений, глава казахов обосновался севернее, подальше от моголистанских пределов.