История Ногайской Орды

Несколько большую сговорчивость Москва проявила в вопросе о тумаках — оседлых переселенцах из Ногайской Орды (подробнее о них см. очерк 3). Видимо, в годы Смуты и великого голода их скопилось в Астраханском юрте значительное количество. И вот теперь бий предлагал передать ему все права на управление тумаками, а для удобства поселить их в одном месте — на Бузане. Царь не возражал против ногайского подданства этой категории оседлых (мы-де их не держим — «люди они водные»), но противился их размещению на Бузане из-за опасения постоянных ссор их с местным населением: ведь «Бузан у астараханских людей — весь корм». Иван Васильевич рекомендовал Исмаилу расселить подданных по Яику, в глубине ногайских владений. Очевидно, тот внял совету, так как в 1562 г. сообщал о своих тумаках, которые «живут по Яику… и приходят на Волгу холстов покупать» (ИКС, д. 5, л. 220 об.; д. 6, л. 12 об., 13, 26 об., 35–36, 56 об.).

Ко всем эти проблемам добавлялась мечта Исмаила о собственном городе, о чем уже рассказывалось, — городе в окрестностях Астрахани — и взимании всех доходов от него в бийскую казну (вместо астраханской тамги). Русская сторона постоянно взывала к рассудительности знатного собеседника и пыталась его отговорить: «У города другой город как ставити?»; «А города блиско Асторохани ставить непригож» и т. п. (ИКС, д. 5, л. 64 об., 65; д. 6, л. 26, 26 об.).

Как видим, почти все домогательства главы ногаев получить доступ к управлению или финансам бывшего Астраханского ханства закончились неудачей. Следует, наверное, согласиться с мнением Е.Н. Кушевой: неуступчивость московских инстанций объясняется шатким положением Исмаила в Ногайской Орде (Кушева 1950, с. 246; Кушева 1963, с. 193). Хотя формально он и остался победителем, сохранив высший пост, все-таки врагов среди сородичей у него оказалось больше, чем у любого его предшественника-бия.

Главной же головой болью ногайских лидеров с 1556 г. стали отношения с астраханскими властями. При учреждении воеводского управления нижневолжским наместникам предписывалось жить с кочевыми соседями в дружбе, и «торг бы добр давали ногаям» (НКС, д. 5, л. V). При междоусобных конфликтах на востоке следовало отряжать в помощь Исмаилу стрельцов, а в случае его поражения предоставлять ему приют в городе (НКС, д. 5, л. 39, 39 об., 51, 52). Уверенные в этих гарантиях, ногаи сначала доверчиво «и кочевали, и зимовали… под Астраханью, торговали и зимовали во всю зиму в Астрахани поволно и полюбовно» (Книга 1850, с. 109). Но вскоре начались неурядицы. Воевода И. Черемисинов начал грабить и захватывать в плен тех кочевников, которые пытались перебраться на Крымскую сторону через подведомственную ему переправу. Исмаил изображал это в своих грамотах как разбой.

Однако невозможно представить, чтобы царский наместник, даже оказавшись на огромном расстоянии от столицы, рискнул пойти на конфликт с ослабленной, но еще могущественной Ногайской Ордой ради наживы. Полагаю, основная цель его действий сводилась к заселению пустого города и его окрестностей, увеличению количества податных людей. Ведь и Исмаил в одном из писем сетовал, что воевода переманивает к себе «наших людей татар, а оманывает их: яз деи вас стану кормити». Позже от описания «бесчинств» Черемисинова бий перешел к просьбам о его замене (НКС, д. 5, л. 33, 47, 51 об., 48 об.).

Иван Черемисинов был заменен Иваном Выродковым. Но у нового воеводы отношения с ногаями складывались еще драматичнее. В отличие от своего предшественника он позволял переселенцам из Орды переправляться на правобережье. Многие оседали в Астрахани, и воевода отказывался высылать их обратно в степи. Те ногаи, что селились в пределах действия его власти, начинали платить ясак хлебом и рыбой, естественно, в городскую казну, а не в ставку бия. Все это удвоило возмущение Исмаила. Он просил царя выговорить наместнику «с лаею» и перестать действовать против его, Исмаила, выгоды (НКС, д. 5, л. 67, 68, 132 об., 133). Среди прочих в Астрахани обосновались некоторые сыновья Юсуфа, что тоже выводило бия из себя. Но наиболее вопиющими ему казались грабительские вылазки астраханских стрельцов в ногайские кочевья. Эти вояки доходили вплоть до Эмбы, «повоевали окрестности Саранчука» (НКС, д. 5, л. 166 об., 167, 186 об., 187, 192).