История Ногайской Орды

Мы уже говорили о недовольстве Дин-Ахмеда из-за неподобающего оформления крымцами переписки с ним. Ничего не изменилось и при Урусе. При обязательных пышных титулах и он, и нурадин, не говоря уже об остальных мирзах, воспринимались как слуги (карачи) Гиреев: «во улусе болшои князь карачеи наш доброй Урус князь»; «...с нашим болшим карачеем с Урусом князем…»; «…во князех чеснеишему, избраннеишему карачею нашему Тинбаи мирзе» (НКС, Д. 9, л. 95; 1586 г., д. 5, л. 5, 8) и т. п. Поэтому налаживать прямые связи Больших Ногаев с Портой крымцы не собирались и предлагали тем действовать только через свое посредничество: «А которое будет ваше хотенье и прошенье у великого государя, у государя нашего у хондикярова величества, и мы то ваше жалованье у великого государя упросим и по вашему хотенью учиним» (НКС, 1586 г., д. 5, л. 9).

В то же самое время, когда бий и нурадин пытались пробиться к стамбульскому двору, промосковский лагерь мирз во главе с Ураз-Мухаммедом усмотрел в этом явный антироссийский шаг и, не умея противодействовать дипломатическим шагам, демонстрировал свою неприязнь к османам. Ураз-Мухаммед ограбил явившегося к нему турецкого посла и обещал царю воевать с турками, если они опять нападут на Астрахань (НКС, 1586 г., д. 9, л. 17, 35).

Идея Уруса о повторной попытке захвата Астрахани была подхвачена османами, которые получили возможность привлечь наконец к антииранской коалиции не только бухарского хана Абдуллу (по некоторым малодостоверным сведениям, тоже мечтавшего изгнать «неверных» из Астрахани — см. ниже), но и Ногайскую Орду. «Урус-бею, мирзе страны Больших Ногаев», султан направил посла с письмом, в котором предлагал ближайшей же весной (1588 г.) начать войну; был назначен и турецкий главнокомандующий. Однако поход не состоялся: крымцы схватились с запорожцами, Большие Ногаи — с Малыми, бухарские Шейбаниды — с иранцами-Сефевидами — всем стало не до Астрахани (см.: Статейный 1891, с. 66, 67; Bennigsen 1967, р. 445; Bennigsen, Berindei 1980, р. 83–89; Carrère d'Encausse 1970, P- 413).

Неверие в успех союза с далеким Стамбулом кроме прочих факторов тоже побудило Уруса шертовать царю и Мурад-Гирею[266]. Требование последнего дать ему заложников возмутило степняков. Это было для них делом невиданным и унизительным. «От неволи заплакав», многие мирзы с улусами перешли на волжское правобережье. Среди них были нурадин Саид-Ахмед с неразлучным братом Кучуком, дети Уруса, Саты, Хан и Джан-Арслан. Пользуясь тем, что у них в то время находился турецкий посол Сулейман-чавуш, они решили послать вместе с ним делегацию к султану во главе с Саты б. Урусом — просить подданства и пожалования им для жительства места у города Болы-Сарай на реке Кальмиус, причем заранее шертовать перед Сулейман-чавушем мирзы отказались: «Как нас [султан] пожалует, устроит — тогда и шерть дадим». При этом ногаи просили, «чтобы турской салтан на Уруса князя и на всех мурз не пенял, что учинилися в государя московского воли. Чья будет Асторохань и Волга, и Еик — тово будут вся нагаиская Орда» (Новосельский 1948а, с. 36, 37; Статейный 1891, с. 62–63, 70, 71). Мы уже знаем, что эти переговоры закончились безрезультатно. Малые Ногаи обрушились на переселенцев. Были убиты Саты и Саид-Ахмед, остальные бросились обратно на восток.

Новый бий, преемник и племянник Уруса, Ураз-Мухаммед, в условиях нарастания очередной Смуты не мог определить четкую политику по отношению к Крыму и Порте. Сначала, в 1590 г., он прислал к хану Гази-Гирею заверение в готовности своей и всех мирз отправляться воевать любого недруга хана, «куда нас пошлешь» (КК, д. 19, л. 107; 1591 г., д. 4, л. 64). Гази-Гирей действительно послал бию предложение вместе напасть на «украйны», однако встретил отказ (КК, д. 21, л. 667 об.). Но уже через два года урмаметевцы угнали у крымских ногаев сорок тысяч лошадей (наверное, чуть ли не все поголовье), да еще и зарубили нескольких высокородных мирз (КК, д 21, л. 171 об.). В 1596 г. Ураз-Мухаммед решил помириться с ханом, не видя иного выхода («Жить де мне от московского немочно» — КК, Д. 21, л. 670).