История Ногайской Орды

Через год, в сентябре 1566 г., последний вернулся от бия с другим его посольством. Оно заявило о готовности Дин-Ахмеда и мирз быть в распоряжении крымского властителя, «где нам велишь служити», а самое главное — объяснило причины столь внезапной активности ногайской внешней политики на крымском направлении: «Преж сего отец их (Дин-Ахмеда с братьями. — В.Т.) был в дружбе с московским государем и хотел… на себя крест положити. А мы… от бусурманские веры отступати не хотим и хотим… служити тебе. И ты б… нас жаловал по тому ж, как жалуешь брата нашего Казыя мурзу» (КК, д. 12, л. 343 об.).

Более четкого объяснения нельзя было придумать. Как мы видели в главе 7, Исмаил в конце жизни фактически разорвал отношения или рассорился почти со всеми тюркскими государями. Его политическая изоляция компенсировалась российским покровительством и щедрым жалованьем из Москвы. Наследников Исмаила не удовлетворяло положение изгоев в мусульманском мире. Поэтому они и принялись налаживать контакты с наиболее могущественным татарским правителем, предлагая ему заманчивую, с их точки зрения, идею «реконкисты» в Поволжье.

Кроме того, зависимость Больших Ногаев от России объяснялась опустошением их державы в период Смуты. Распри, голод и мор фатально ослабили кочевников и заставили их безропотно принять помощь и зависимость от богатого Московского царства. Но к концу 1560-х годов Орда значительно окрепла и сплотилась, и ее предводители стали тяготиться экономической и политической зависимостью от царя. Делегация мятежных черемисов в Бахчисарае в марте 1567 г. откровенно, от имени Дин-Ахмеда, разъяснила это хану: «Дотолева есмя были наги и бесконны, и мы дружили царю и великому князю. А ныне… есмя конны и одены», и как доказательство восстановления своей мощи ногаи предлагали крымцам поддержать антироссийский заговор в Казанской земле, отправить туда войско и рассчитывать на помощь из-за Волги (КК, д. 13, л. 28 об., 29).

В то время Девлет-Гирей, очевидно, еще не собирался идти на Астрахань, отвоевывать же Казанский юрт у него и в мыслях не было. Поэтому авантюрные инициативы Дин-Ахмеда он обходил молчанием. Тогда тот заявил о своей готовности участвовать в набегах крымских отрядов на русское пограничье, а также предложил скрепить союз браком своей дочери с ханским сыном Алп-Гиреем (КК, д. 13, л. 7, 166).

Правитель Бахчисарая сначала вовсе не намеревался раскрывать объятия степному бию. В фактическом подчинении у хана находилась конница Малых Ногаев, и он считал ее достаточной для решения своих внешних задач. Что же до назойливых предложений из Сарайчука о дружбе и о всяческих военных аферах, то истинная реакция проступает в его предложении турецкому наместнику Кафы (со слов местного толмача А. Нагому): «А нагаиских бы… мурз, Тинехмата князя з братьею, нам, к себе приманив, побити. А на Нагаех бы учинити на болтом княженье Казыя мурзу, [потому] что он нам верен» (КК,д. 13, л. 168 об.).

Не чувствуя ответного стремления к сотрудничеству, Дин-Ахмед расстался со своими надеждами на хана. Вот в этой-то обстановке и произошли осенние события 1569 г., когда ни ногаи, ни крымцы не проявили желания объединиться друг с другом для общей цели. Вскоре после отхода крымско-турецкого войска от Астрахани бий прислал Девлет-Гирею отказ выдать дочь за царевича Алп-Гирея, «потому что… прежних наших дочери за крымскими цари и царевичи были безчестны, держите их за кума место». Бросив этот несправедливый упрек («цариц» ногайского происхождения никогда не держали в черном теле!), он раздраженно выдвинул еще и следующие претензии: «Да ты же… к нам пишешь ерлыки новым обрасцом, а печать… свою прикладываешь на лице. И ты бы… вперед то отставил!» (КК, д. 14, л. 7–7 об.). Не совсем ясен смысл этого неудовольствия, но понятно, что глава ногаев усмотрел в ханских обращениях недостаток должного уважения к себе.

На короткий срок обе стороны обиженно замолчали. И вдруг в 1571 г. Девлет-Гирей как будто очнулся. В Сарайчук поехали его послы с повторным предложением династического брака и — главное — «Тенехмата князя и мурз подымати на государя московского» (ТД, д. 2, л. 213 об., 214). Эта активность была связана с разработанным в Крыму и в Турции планом большого нашествия на Россию. Шел поиск союзников, и хан решил, оставив прежние размолвки, обратиться к заволжским степнякам. Их предполагалось привлечь в состав коалиционного войска для нападения на Москву, а также предложить им самостоятельно захватить Астрахань.