История Ногайской Орды

П. ван дер Кеере, видимо, впервые после Э. Дженкинсона очертил границы Орды: от каспийского побережья и Волго-Яицкого междуречья на север до истока Камы, затем вдоль большой сибирской реки (наверное, Обь и Иртыш вместе), от которой граница, обозначенная зеленой чертой, через область Turchestan подходит вновь к Каспию между устьями безымянной реки восточнее Яика (скорее всего Эмбы) и Jarsus (т. е. Яксарта — Сырдарьи) (History 1969, р. 110).

К этому периоду относится также одна из немногих карт, составленных человеком, лично побывавшим в России. В 1633 г. И. Масса изобразил Российское государство. Nagaiski Масса поместил на южном берегу Дона, ниже Переволоки, a Nagaia horda — на левом берегу верхнего Яика; на основных же ногайских кочевьях между нижней Волгой и нижним Яиком голландский автор почему-то разместил lurmen (Кордт 1899, карта XXIX), хотя туркмены в тот период никакими источниками не фиксируются там. А. Олеарий проехал российское Поволжье и на своей карте 1647 г. допустил анахронизм, поместив Nagaia на каспийском побережье между Яиком и Волгой, но он же впервые отразил заселение ногаями Ногайской степи в современном Дагестане, написав в том месте карты: Decertum Nagaicum (Ногайская пустыня) (Багров 1912, с. 24).

В картографических произведениях конца XVII столетия смешивались представления об изначальном и позднейшем расселении народа. Например, Н. Сансон д'Аббевиль на карте Европы 1683 г. поместил Nagaia Horda между левым берегом среднего Яика и истоком Эмбы; к северу, по левому берегу верхнего Яика, — Cosaski (казаки), к югу, на обоих берегах нижнего Яика, — Kolmacki (калмыки); в то же время Nagaiski вписано в пространство от впадения Северского Донца в Дон по южной стороне последнего — до волжской дельты и захватывает каспийский берег, а с юга от Nagaiski помещена река Tura (очевидно, Кума) (Sanson d'Abbeville 1683, р. 14, 17).

Очерк 2 . Население

Ситуация в историографии и источниках

Выяснение происхождения ногаев и этнического (родо-племенного) состава их державы — одна из ключевых тем ногаеведения. Здесь еще много неясного. Однако важные наблюдения различных авторов по поводу формирования населения позднесредневековых тюркских Юртов могут помочь при исследовании этого вопроса [Д.М. Исхаков, например, писал об «институциональности» мангыто-ногайских миграций из Юрта в Юрт, т. е. об опоре таких переселений на мангытские племенные общины в разных ханствах (Исхаков 1995, с. 106, 107); Е.А. Поноженко справедливо рассматривал принадлежность степняков к определенному «родству» как своеобразную «крепость», опору в условиях кочевого социума (Поноженко 1977а, с. 13); и т. д.].

В литературе утвердилось мнение, что Ногайская Орда состояла из улусных общин, но трактуемых неодинаково. Для К.П. Калиновской и Г.Е. Маркова это «племена-улусы», т. е. улусы, объединяющие представителей одного племени (Калиновская, Марков 1991, с. 61); для Е.П. Алексеевой, наоборот, «улусы представляли собой уже не родовые объединения, а феодальные образования» во главе с наследственными «феодалами-мурзами» (Очерки 1967, с. 143; Очерки 1986, с. 117).

Однако применение понятия «улус» при описании этнической (не социальной!) структуры не бесспорно. Дело в том, что слово «улус» в сохранившихся арабописьменных оригиналах ногайских документов не встречается (за исключением названия Малой Ногайской Орды — Гази улус). Оно вставлялось в тексты московскими и астраханскими переводчиками для пояснения этнонимов или социальных терминов (скажем, русское «улусные люди» соответствовало ногайскому халк или иль халкы (народ).

Строго говоря, речь следует вести не об улусах, а об элях, т. е. о совокупности кланов одного племени. Эти кланы имели различный таксономический масштаб и обладали собственной иерархией. О подобном внутреннем делении упомянул вскользь Утемиш-Хаджи для более ранней эпохи: «(А уйгур) был эль с многочисленными и сильными родами и племенами», где «роды» передано через кавми (ед.ч. каум), «племена» — через кабиле (Утемиш-Хаджи 1992, с. 103, 130, XXII). Османский автор Вефик-паша отмечал деление улусов на или, илей — на уймаки, последних, в свою очередь, на бои, а их — науруки (Бартольд 1964в, с. 394; подробнее об этом см.: Кляшторный, Султанов 2000, с. 204–206). Ногайские грамоты не содержат сведений о подобном делении. Племенные эли обычно фигурируют в них как относительно монолитные структуры, и только в первой половине XVII в. начинает просматриваться их внутренняя неоднородность как один из признаков распада Орды.