История Ногайской Орды

А.И.-М. Сикалиев использует то же соотношение и приводит следующие основания. По Ибн Арабшаху, у Эдиге было двадцать сыновей; по «Казанскому летописцу», под началом младшего из них находилось 10 тысяч воинов; отсюда допускаем, что каждый из прочих сыновей обладал таким же войском. По Клавихо, у самого Эдиге была рать в 200 тысяч. Складывая численность армий отца и сыновей, получаем 400 (у А.И.-М. Сикалиева почему-то 600) тысяч, а умножая на 4 — соотношение между войском и народом у кочевников, — выводим цифру 1 миллион 600 тысяч (у А.И.-М. Сикалиева соответственно 2 миллиона). По этой же логике получается, что бий Исмаил после второй Смуты, командуя двухсоттысячным войском, правил миллионом (?!) подданных (Сикалиев 1994, с. 42, 43)[340].

Экологические подсчеты еще более приблизительны. Поверим тем авторам, которые определяют золотоордынское население между Волгой и Яиком в 100–150 тысяч, в том числе в Рын-песках — лишь 4 тысячи (такова численность народа, необходимого для пастьбы того количества скота, которое могло бы освоить экологическую емкость данной территории) (Иванов, Васильев 1995, с. 57, 60)[341]. Тогда умозрительно умножим 100–150 тысяч на 2 или на 3, т. е. охватим всю территорию Ногайской Орды, которая была в разные времена вдвое, а то и втрое обширнее Волго-Яицкого междуречья. Получается 300–450 тысяч человек.

Если же использовать любопытную формулу расчета кочевого населения, предложенную А.А. Тортикой, В.К. Михеевым и Р.И. Кортиевым (Тортика и др. 1994, с. 53 и сл.), то получается следующее. В период апогея своего могущества Ногайская Орда от Волги до верховьев Ишима и от Камы до нижней Сырдарьи вмещала более 1700 тысяч жителей. На основной же ее территории — между Волгой, Эмбой, Камой и Сырдарьей — могло проживать 750 тысяч. На последнем этапе своей истории держава, сузившаяся до Волго-Яицкого междуречья и прибрежных пастбищ Крымской стороны, была населена примерно 120 тысячами ногаев[342]. Но все это скорее идеальные схемы, демонстрирующие не действительную численность ногаев, а возможности Дешт-и Кипчака вместить и прокормить такое число населения.

Обратимся к источникам. Распространенным эпитетом ногаев было тюркское слово сансыз (бесчисленные) (см.: Ахметзянов Р. 1977, с. 45; Башкирские 1960, с. 33; КК, д. 14, л. 16; Лашков 1891, с. 35; Толстова 1977, с. 161). На Руси и в Европе сложилось устойчивое мнение об огромном количестве жителей Ногайской Орды, самой многолюдной среди прочих Юртов: «…их же (ногаев. — В.Т.) число подобно морскому песку было» (Виженер 1890, с. 87; Курбский 1914, с. 238; Лызлов 1787, с. 54). «Подобен морю был наш народ», — вторили сами ногаи устами поэта Шал-Кийиза Тиленши-улы (Сикалиев 1994, с. 48). Довольно популярной дефиницией собственной численности у них было и другое выражение: «Нас, ногайских людей едичков, — сорок санов воинских людей» (Иштерек-бий астраханским воеводам, 1616 г.); «Желаю, чтобы… сорок санов нагаи (а в сане по десять тысяче)… были под твоею царскою высокою рукою» (нурадин Kарa Кель-Мухаммед царю Михаилу, 1630 г.); «Я… имел сорок санов ногайских людей под твоею высокою государьскою рукою» (мирза Саид-Ахмед Урмаметев царю Михаилу, 1630 г.) (НКС, 1616 г., д. 2, л. 1; 1630 г., д. 1, л. 21; д. 3, л. 3).

Пояснение значения слова сан в одной из цитат могло оказаться вставкой русского переводчика (оригинал грамоты не сохранился), поскольку так оно понималось при переложении ногайских посланий: сан — тьма (десять тысяч). Так, слова мирзы Бия Урмаметева в послании воеводам перевели следующим образом: «Если попросите, чтобы сорок тем нагаи… у государя в холопстве были — о том я… у Бога просил»; в арабописьменном же оригинале выделенный фрагмент приведен как кырк сан ногай (1636 г., д. 1, л. 81, 98).

По-видимому, словосочетание кырк сан служило обозначением абстрактного множества, так как над этим числом подданных якобы властвовали, — каждый порознь — если верить им, и бий, и нурадин, и отдельный мирза. Казахский эпос «Эр-Таргын» называет главного героя выходцем из киргизов, бежавших к народу кырк сан крым (Молдобаев 1995, с. 60). Впрочем, сами ногаи не включали крымцев в свои сорок санов: «А нас, мангытцких людей, с Шихмамаевыми детми сорок тем (это перевод "сорока санов", как мы только что убедились. — В.Т.), — писал в 1586 г. мирза Ураз-Мухаммед в Москву. — И свестись с крымскими людми, соединачився, все вместе будем, и нас будет сто тем людей» (НКС, 1586 г., д. 9, л. 18), т. е. сто санов.

Можно предположить, что данная словесная формула тоже была распространена в Дешт-и Кипчаке как устойчивый эпитет ногаев наряду с сансыз.