История Ногайской Орды

В первой половине XIII в. кипчакские кланы оказались под властью монгольских завоевателей, став основным человеческим ресурсом для строительства джучидской и чагатайской улусной системы (прочие тюрки-кочевники — огузы, карлуки, уйгуры, народы Алтая — были немногочисленны по сравнению с ними). Дешт-и Кипчак был поделен Чингисидами на нутаги (монг.), или юрты (тюрк.), — обширные зоны пастбищных угодий, предоставленные монгольским племенам. Считалось, что некоторая (едва ли значительная) часть степи, не охваченная этой разверсткой, по-прежнему принадлежала покоренным монголами кипчакам, предкам будущего ногайского эля кипчак.

Неизвестно, сколько именно монгольских семей переселилось на казахстанские и поволжские просторы. Во всяком случае, средневековые источники оперируют совершенно мизерным числом по сравнению с туземными кипчаками — даже не десятками, а единицами тысяч. Естественно, кочевники-пришельцы в течение первых полутора столетий существования Золотой Орды и Чагатайского улуса ассимилировались в огромной массе местных жителей. Однако кипчаки практически утратили домонгольское племенное деление и стали обозначаться посредством этнонимов тех монгольских племен, в нутагах (юртах) которых им довелось оказаться. Кочевавшие в нутаге Мангутов стали мангытами, в зоне хонкиратов — кунгратами, найманов — найманами, кереитов — кереитами, или кереями. Относительно мирная и безопасная жизнь в империи Джучидов на протяжении второй половины XIII — первой половины XIV в. имела благоприятные демографические последствия. Старые эли множились, делились и ветвились; появлялись патронимии, различавшиеся по именам патриархов (темир-ходжа, тогунчи-улы и т. п.) или по тамгам[338].

В таком положении оказалось население Дешт-и Кипчака, когда случилась смута в Чагатайском улусе первой половины XIV в., золотоордынская смута второй половины столетия, а также распад Золотой Орды в XV в., когда был составлен первый вариант списка девяноста двух «узбекских» племен. Мангыты среди них не выделялись вначале ни знатностью, ни престижем. Но исторические обстоятельства привели мангытского лидера Эдиге к подножию джучидского трона. После многолетней эпопеи стычек и миграций Едигеев эль получил (оттеснив кунгратов) приоритет в Деште. Между Волгой и Эмбой образовался Мангытский юрт. В него вошли полностью или частично кипчакские эли, подчинявшиеся «Эдигу уругу мангытам».

Для XV в. незаметны проявления власти мангытских биев над другими элями. Скорее всего тогда Мангытский юрт представлял собой федерацию племенных общин, в каждой из которых имелась собственная правящая элита[339]. Ведь формально мангыты, как и прочие племена, являлись подданными джучидских ханов левого крыла. Однако в конце XV — начале XVI в. «хаким Дешт-и Кипчака» Муса сперва фактически, а затем и формально избавился от сюзеренитета вышестоящих государей, став самостоятельным правителем. Мангытская знать начала открыто претендовать на управление всеми кочевниками. Источники молчат об этой коллизии, но ясно, что аристократы-немангыты без восторга воспринимали подобные поползновения.

Думается, что и этим также объясняется легкость завоевания казахским ханом Касимом Ногайской Орды на рубеже 1510–1520-х годов, когда большинство собственно мангытских улусов было вынуждено уйти на запад, за Волгу. После «реконкисты» и разгрома мангытами Казахского ханства они взяли в свои руки управление всеми элями. Верхушка этих элей оказалась окончательно оттеснена от власти (но едва ли истреблена: иногда в источниках первой половины XVI в. попадаются бии киятов, найманов и др.).

Во главе всех племенных улусов встали отныне мирзы из правящего эля мангыт. Поэтому ногаи и звались мангытами почти повсеместно на Востоке. Кипчакские кочевники с общим именем «ногаи» несколько десятилетий пребывали под предводительством победителей-мангытов, сохраняя прежнюю структуру элей.

Ослабление Орды вызвало не только распри в лидирующем клане, но и возрождение роли немангытской знати. С конца XVI в., а особенно в 1620–1630-х годах источники фиксируют, во-первых, резкое возрастание общественной роли «улусных людей», среди которых были предводители элей; во-вторых, прогрессирующее ветвление самих элей. В обстановке междоусобиц улусы одного и того же племени могли оказываться под началом разных мирз и даже в разных концах Дешта.

Из таблицы явствует, что самыми разветвленными в первой трети XVII в. у ногаев были родо-племенные объединения аз, борлак, кипчак, минг, найман и уйшун. В то время уже произошли существенные изменения, которые демонстрировали ослабление стройной эль-улусной структуры ногайской кочевой империи. Эли стали сливаться и перемешиваться, часть какого-то одного эля могла оказаться в составе другого и т. д. Так появились у позднейших ногайцев образования канглы-борлак, алчин-мин, канглы-мин, буйрабас-мин, сарай-мин, ябы-тама, канглы-юз.