История Ногайской Орды

В первые годы XVI в. Муса и — менее охотно — Ямгурчи признавали гегемонию русских великих князей в соседнем ханстве. В 1503 г. Ямгурчи-бий клялся считать своими друзьями друзей Ивана III и казанского хана Мухаммед-Амина, а своими врагами — их врагов (ПДК, т. 1, с. 503). Но с нарастанием Смуты в Ногайской Орде мирзы раскололись, в том числе и по этому вопросу. Летом 1505 г. Мухаммед-Амин решил избавиться от доминирования «неверных» вооруженным путем и выступил против русских (об этих событиях см.: Перетяткович 1877, с. 51 и сл.; Худяков 1991, с. 60 и сл.). Оказавшиеся в ту пору в его столице российские купцы были ограблены, пленены и отправлены «в Нагаи» (Патриаршая 1901, с. 259). Последнее обстоятельство, а также то, что на подмогу хану прибыло из степи двадцатитысячное войско, свидетельствует если не об инициативе ногаев в перевороте, то об их заинтересованности в нем. Казанско-ногайская армия в течение трех дней безуспешно осаждала Нижний Новгород. Во время перестрелки нижегородцы убили «шурина царева — нагаиского мурзу, приведшего нагаиския вой своя ко царю в помощь» (История 1903, с. 25). Через два года, боясь карательного похода из Москвы, хан решил помириться с ней. Жертвы, понесенные ногаями в боях, оказались напрасными.

Отношения Ногайской Орды с Россией развивались в более спокойном русле. Между двумя державами лежали на юге пустынные степи, на севере Казанский юрт. Разделенные значительным расстоянием, ногаи и русские вступали пока в дипломатические отношения в основном по поводу политических коалиций или обсуждая казанские дела. Равноправное и более или менее активное партнерство началось, пожалуй, с 1501 г., когда посол Ямгурчи привез Ивану III предложение о дружбе и ненападении (см.: Посольская 1984, с. 52, 53). Позднее этот бий объявил Ивана Васильевича своим отцом и дядей (Посольская 1984, с. 52), что означало признание более низкого иерархического статуса мангытского правителя. Ямгурчи в целом старался придерживаться дружелюбной политики касательно России. Весной 1502 г. он и пятеро неразлучных с ним мирз заключили перед русскими послами шарт-наме со стандартными взаимными обязательствами быть другу другом и недругу — недругом (ПДК, т. 1, с. 461). Эти обязательства, как уже говорилось, сопровождались аналогичными обещаниями в адрес казанского хана — московского ставленника.

Во время Смуты одни мирзы участвовали в антирусском мятеже Мухаммед-Амина, другие не одобрили этот его шаг. Один из наиболее влиятельных аристократов Дешт-и Кипчака, Саид-Ахмед, предлагал Василию III свое посредничество для примирения со взбунтовавшимся ханом (Посольская 1984, с. 82). Именно с началом распрей после смерти Ямгурчи-бия отмечены первые набеги разрозненных ногайских отрядов на русские «украйны». Может быть, здесь сказалась и ликвидация общего врага — Большой Орды, отчего стратегическое партнерство с Россией степняков уже не привлекало. Как известно, такая же трансформация отношений, но в гораздо более резкой форме имела место в русско-крымских отношениях. Данные о связях заволжской Орды с Москвой в 1520-х годах очень скудны, поскольку Крымских и Ногайских посольских книг за этот период не сохранилось. Из других источников, однако, выясняется, что между обеими странами шел обмен посольствами и торговыми караванами (есть информация за 1525, 1529, 1532 гг. — см.: ПДПЛ, т. 1, с. 696, 774, 865).

Весной 1524 г. на казанский престол сел Сафа-Гирей б. Фатх-Гирей б. Менгли-Гирей, второй хан крымской династии на Волге. Вместе с ним явился отряд крымцев, и резко усилилось влияние ногаев. Те и другие составили главную опору Сафа-Гирея. Возможно, при посредничестве ногаев (см.: Перетяткович 1877, с. 166) был заключен союз Казани с Астраханью. Молодой хан женился на дочери Мамая (Патриаршая 1904, с. 57) и потому мог рассчитывать на поддержку могущественного тестя. Эта поддержка вскоре понадобилась. На среднюю Волгу двинулся воевода И.Ф. Бельский с предписанием свержения «царя» и восстановления протектората. Казанское правительство спешно вызвало на помощь ногайскую и астраханскую конницу. С юго-востока прибыл старший сын Мамая с тридцатью (по другим сведениям, десятью) тысячами всадников[152]. Видимо, из ханской казны им было обещано вознаграждение: «Казанский летописец» полагает, что пришельцы стремились обогатиться русским полоном и «наимом царевым» (История 1903, с. 37). Но 10 июля 1530 г. под стенами своей столицы хан был разбит, множество ногаев полегло на Арском поле. Местная знать заключила перемирие, а через год низложила и изгнала Сафа-Гирея. Вместе с женой он уехал в Ногайскую Орду (Книга 1850, с. 25; Патриаршая 1904, с. 57) — скорее всего к Мамаю.