История Нового Каллена — Недосягаемая (СИ)

— Мне нравится эта идея, — откликнулась я с легкой улыбкой. — Я бы не стала тягаться с тобой в езде на велосипеде, но на льду тебе меня не одолеть, — пообещала я, и Эшли стала проситься вместе с нами, на что заслушала целую серию требований от старшего брата. Не слушать «девчачьи бредни» без наушников, выгуливать Тесс по утрам до конца недели и мыть посуду тоже до конца недели. Они выглядели очаровательно.

— Конечно ты можешь поехать с нами, — оборвала я бессвязный поток Алексовых условий, и Эшли моментально оживилась, легко ударяя брата в бок.

— Дети, ведите себя прилично, — отозвалась миссис Мэнголд. — Спасибо вам за помощь. Отправляйтесь в зал и уделите внимание гостье. Можете показать наши семейные фотоальбомы.

Алекс все продолжал шептать Эшли свои требования, но она стоически не реагировала — удивительная терпимость. Она ведь знала, что через пару мгновений ему буднично надоест и он вернется к обсуждению своих грандиозных планов со мной. Я снисходительно улыбалась, наслаждаясь его живостью и одновременно чувствуя накатывающую усталость. Несмотря на щекотливые темы для обсуждения, здесь было именно так, как я себе и представляла: спокойно и по-домашнему.

— Какой альбом тебе показать? — с легким предвкушением спросил Алекс, и я отрицательно покачала головой.

— Вообще-то не очень хочу смотреть ваши альбомы, — тихо отозвалась я. — Эшли, а ты играешь? — Я кивнула на рояль, что расположился рядом с окнами, среди зелени и танцующих штор.

— Не так, чтобы очень хорошо… Мама играет, — тепло произнесла девушка, и я кивнула.

— А тебя почему не отдали в музыкальную школу? Очень дисциплинирует, — улыбнулась я Алексу, и он самозабвенно развалился на подушках, протягивая руку ко мне в надежде усадить рядом.

— Прости, красотка, мое призвание — бегать, а не шестерить пальцами по разноцветным деревяшкам, — деловито произнес Мэнголд, и я ткнула его в бок, чтобы не зазнавался. — Но я могу сыграть собачий вальс, если попросишь, — он заиграл бровями, и я не сумела сдержать смех. Эшли тоже нашла братца забавным.

— Я попробую? — кивнула я на рояль, и Эшли согласно кивнула. На пюпитре оказался сборник опусов Шопена, и я устроилась на банкетке, пытаясь найти что-нибудь более-менее знакомое.

— А ты играешь? — осторожно поинтересовалась Эшли, и я неопределенно пожала плечами.

— Так, училась когда-то давно.

Frédéric Chopin — Nocturnes No. 2 in E-Flat Major, Op. 9 No. 2

Я медленно заиграла один из наиболее известных ноктюрнов Шопена, краем глаза наблюдая, как челюсть Мэнголда неотвратимо ползет вниз, а Эшли восторженно замирает и прислушивается. Большинство работ Шопена отличались нежностью и легкостью, они успокаивали и уж точно не требовали той порции восторженных, громогласных комплиментов, которыми одарил меня Мэнголд-младший.

— Ты удивительно хорошо играешь, Лиззи, — пораженно произнесла Кристин, и я благодарно кивнула. — Ты, наверное, только Шопена играешь?

Я поджала губы, заставляя себя проявить сдержанность к этой женщине. У её язвительности есть корни, но пока я нахожусь на её территории, выяснять, откуда они растут — не лучшая идея. Наверное, она все еще не простила мне аварию, где мог пострадать её первенец.

Я едва сдержала довольную улыбку, когда осознала, что лучшим ответом будет доказательство моего мастерства и разносторонности. Я заиграла похоронный марш, чем вызвала неприкрытый восторг Алекса. Он остановился позади меня, посмеиваясь, и наблюдая как мои пальцы скользят по его, так называемым, «разноцветным деревяшкам». Громогласная мелодия плавно перетекла в свадебный марш Мендельсона, а за ним я сыграла Smells Like Teen Spirit Нирваны.

— Должно быть родители очень плотно занимаются твоим музыкальным образованием, — холодно изрекла Кристин и распахнула высокий шкаф, в котором ровными рядами стояли многочисленные нотные сборники.

Так-так, тест-драйв, миссис Мэнголд? Моя мать была крайне щепетильна в вопросах музыки и ни на одном из конкурсов я не играла одно и то же произведение дважды. Лишь десятки, сотни, тысячи раз за роялем дома. Так что, если хоть в чем-то еще я и была сильна, то это музыка.

— Как насчет Ференца Листа? — Миссис Мэнголд открыла сборник и обошла рояль, чтобы показать мне имеющиеся композиции. Я бы нисколько не удивилась, если бы она захотела, чтобы я воспроизвела один из опусов Венгерских рапсодий, но настолько сложных композицией здесь не было, и её взгляд упал на Грезы Любви. Что ж, почему бы и нет. Эсме тоже любит Листа, странное совпадение.

Я приняла у нее ноты и размяла пальцы, чувствуя себя будто под прицелом. В следующий раз я не стану соглашаться на авантюры с участием его матери.

Franz Liszt — Liebesträume, S. 541: Nocturne No. 3 in A-Flat Major

Я бы могла облажаться из-за давления, что на меня оказывали, но за долгие годы едва ли не ежемесячных концертов настолько привыкла выполнять работу качественно, что и сейчас, исполняя композицию фактически экспромтом, собралась и сделала все, что было в моих силах. В память о маме.