История Нового Каллена — Недосягаемая (СИ)

Пальчики привычно обвили теплую шею, а глаза неотрывно следили за лесным призраком, все так же внимательно наблюдающим за подпрыгивающими от движений кудряшками и маленькой теплой ладошкой, что одним своим движением могла сдвинуть с места застопоренную тормозами коляску.

Человек присел на корточки и принялся рассказывать, кто такая радужная форель, пока голубые глаза разглядывали движущееся серое тельце с розовой полосой по бокам.

— Теперь нужно ее отпустить, — и ведерко перевернули у края отмели, так что несколько долгих секунд уставшая рыбка все еще плескалась в зоне их видимости.

От улыбки выступили две ямочки и мягкая ладошка взметнулась вверх — рыбка выскочила из воды на десяток сантиметров и со всплеском нырнула обратно в воду, исчезая в ее потемневших глубинах.

Очередной треск в лесу и багровый взгляд прошелся по малышке, внимательно наблюдающей за едва видным силуэтом, пока мужчина все продолжал распинаться о том, какими огромными эти рыбы могут быть, совершенно не замечая угрозы, не замечая и необычной способности собственной дочери, которая все продолжала разглядывать потемневшую чащу, где уже несколько секунд как никого не было.

========== Глава Один ==========

В доме царил легкий полумрак, длинные восковые свечи мерцали в подсвечниках вдоль высоких окон, на длинной каминной полке, где разместились счастливые семейные фотографии и в небольших стеклянных вазах, что выглядели как маленькие шары со светом. Круглые, овальные, большие и маленькие ярко-оранжевые тыквы пахли настоящей осенью, наполняя дом своим пряным, сладким ароматом и совершенно не пугая теми страшными лицами, что исказили их пустые личины.

Едва заметная фигура неслышно порхала по комнатам, развешивая разноцветные кленовые листья, весьма правдоподобные папье-маше в виде пауков и летучих мышей и растягивая длинные гирлянды из белых и оранжевых фонариков, что освещали темные уголки, в которых затаились желтые глаза пугающих тыквенных лиц.

— Выглядит довольно зловеще, дорогая, — тихий голос, легкое объятие и нежный поцелуй.

— Как прошло дежурство? — ладонь неторопливо коснулась щеки и несколько секунд они не отрывали друг от друга глаз, в миллионный раз все с той же силой ощущая любовь, соединяющую их немые сердца.

— Один острый аппендицит, неудачное падение на льду и еще я забрал с почты посылку — не много ли конфет в этом году? — его губ коснулась снисходительная улыбка и перед глазами отчетливо появился образ счастливой внучки.

Он с осторожностью забрал из рук жены нежный тюль, что использовался для весьма качественной имитации паутины, уже испещрившей лаковые бортики статного рояля, высокие книжные полки в зале и темные углы под лестницей.

— Ренесме обязательно пригласит к нам в гости Квилетов, и тогда от большей части сладостей останутся одни обертки, — улыбка появилась на губах женщины и она осторожно убрала прядь волос с глаз доктора, который любовался ей словно в первый раз.

Под тихий аккомпанемент из произведений Рахманинова, что лились из аудиосистемы, посреди оранжево-черной гостиной, в кругу ярко горящих свечей мистер и миссис Каллен коснулись губ друг друга.

Если бы не праздничное убранство дома, не горящие глаза десятков тыкв, они были бы похожи на величественных актеров немого кино, которым не требовались слова, чтобы выразить ту гамму чувств и эмоций, что залегала между ними.

Тихая трель телефона разлилась по залу, нарушая уединение мистера и миссис Каллен.

Карлайл мягко отстранился и легко провел ладонью по щеке жены, за долю секунды откликаясь на звонок и размеренным шагом возвращаясь обратно к супруге. На экране высветился знакомый номер — прошло много времени с тех пор, как они говорили в последний раз.

— Здравствуй, Таня, — звучный голос Карлайла разнесся по зале — даже несмотря на свой трехсотлетний опыт, его не покидала надежда, что этот звонок имеет лишь дружественный характер.

Эсме обратилась в слух, не переставая однако поправлять цветочную композицию, что разместилась внутри пухлой тыквы в середине обеденного стола.

— Карлайл, давно же мы не созванивались, — Таня попыталась произнести это как можно более радостно, но её голос показался тихим и даже немного встревоженным.

— Действительно, — доктор мысленно уже воспроизвел в памяти ту короткую беседу по телефону год назад, из которой обнаружилось лишь наличие у Тани сильнейшего увлечения. — Все же рад тебя слышать. У вас все в порядке?

— Мне, правда, очень хотелось бы сказать, что это так… — она глубоко вздохнула, в её тоне чувствовалась вина. — Но сложилась какая-то негласная традиция в час опасности искать помощи друг у друга, — она замолчала, словно собираясь с мыслями и решаясь окончательно — взваливать ли это на плечи семьи?

— Продолжай, пожалуйста, — доктор встревоженно оглядел жену, которая теперь уже настороженно вслушивалась в смятенный голос на другой стороне провода, крепко сжимая ладонь мужа.