История нравов. Галантный век

Но даже имущие классы в Англии очень часто отказывались от развода, так как муж должен был при каких бы то было обстоятельствах вернуть приданое жены, даже в том случае, если вина была ее. Если в имущих классах супруги поддерживали видимость брака, причем каждая сторона жила как хотела, то в более бедных классах дело завершалось финалом, имевшим для уровня общей нравственности самые печальные последствия: супруги часто расходились так же просто, как и сходились. Это значит: в большинстве случаев муж бросал жену, когда расходы по покрытию общего хозяйства становились слишком обременительными.

Число брошенных со злостным намерением жен было огромно, и, разумеется, в таких случаях страдательной стороной всегда была женщина. Обычно дети оставались при ней. От грозящей голодной смерти детей обыкновенно спасал в таких случаях воспитательный дом, а мать — проституция, если только ей не удавалось сойтись с другим, что, впрочем, в большинстве случаев было лишь другой формой проституции.

Подобное положение вещей имело еще одно печальное последствие. Легкость вступления в брак и трудность легального развода привели к страшному росту случаев бигамии. То, что в настоящее время не более как индивидуальный случай, было тогда в Англии в низших классах обычным явлением.

Так как в низших классах брак был для мужчины часто не более как успешным средством соблазнить девушку, то сотни жили не только в двоеженстве, но даже в троеженстве. В особенности о коммерсантах, которых профессия заставляла то и дело переезжать с места на место, говорилось, что у большинства имеется «легальная» жена в каждом городе, где они останавливаются на более или менее продолжительное время. Если, таким образом, бигамия была удобнейшей формой беззастенчивого удовлетворения половой потребности, то она была, кроме того, и источником обогащения. И нужно думать, что в большинстве случаев ее использовали именно как средство забрать в свои руки состояние девушки или женщины. Даже такие суровые наказания, как повешение или ссылка, которыми каралось двоеженство, не смогли справиться с этим злом и только доказывают, насколько оно было распространено.

В связи с этими обычаями необходимо упомянуть еще об одной особенности английской жизни, которая может показаться невероятной. Она производит впечатление скорее грубой масленичной шутки, чем реальной действительности и тем не менее засвидетельствована множеством неопровержимых документов. Мы говорим о практиковавшейся в низших классах Англии продаже жен — обычае, существовавшем еще и в XIX веке, так как подобные достоверные факты упоминаются еще в 1884 году. Во второй половине XVIII века и в начале XIX века такие случаи особенно часто повторялись.

В своих английских летописях, в томе, посвященном 1790 году, Архенхольц говорит: «Никогда так часто не продавали жен, как теперь». А в томе, относящемся к 1796 году: «Продажа жен в среде низших классов практиковалась так усердно, как никогда раньше». Здесь речь идет о праве мужа продавать с аукциона жену, от которой он по тем или иным причинам хотел отделаться. Что подобные случаи были не исключением, а обычным явлением, лучше всего доказывает то обстоятельство, что продажа жен обыкновенно происходила в дни ярмарок и что газеты среди цен на свиней, овец и рогатый скот помещали и цены на женщин.

В газете «Таймс» от 12 июля 1797 г., в отделе, посвященном Смитфилдской ярмарке, говорится: «Из-за случайного недосмотра или соз нательного упущения в отделе о смитфилдской ярмарке мы лишены возможности сообщить цену на женщин. Многие выдающиеся писатели усматривают в возрастании цен на прекрасный пол верный признак развития цивилизации. В таком случае Смитфилд имеет полное право считаться очагом прогресса, так как на рынке недавно эта цена поднялась с полгинеи до трех с половиной».

По словам Евгения Дюрена, впервые доказавшего массой данных существование этого обычая в своей содержательной книге о половой жизни в Англии, продажа жен отличалась чрезвычайно грубыми приемами и была страшно унизительна для несчастной женщины. Он замечает: «Обыкновенно муж приводил жену, на шею которой была накинута веревка, в день ярмарки на площадь, где продавали скот, привязывал ее к бревну и продавал в присутствии необходимого числа свидетелей тому, кто давал больше других. Судебный рассыльный или другой какой-нибудь невысокий судебный чин, а часто сам муж устанавливал цену, редко превышавшую несколько шиллингов, муж отвязывал жену и водил за веревку по площади. Народ называл такого рода торг ярмаркой рогатого скота. Покупателями обычно были вдовцы или холостяки. После такой продажи женщина становилась законной женой покупателя, а ее дети от этого нового брака также считались законными. Тем не менее мужья иногда после покупки настаивали на венчании в церкви».