История очевидца иных миров

«Эх, Барри, Барри, голова твоя дубовая! Ну вот какого же беса ты не слинял вчера? Ехал бы сейчас куда хотел, забыв о существовании всех Келли вкупе со всеми Каванах…» Резник и вправду был сердит на себя. Случись такая возможность, он бы охотно намылил себе рожу. Может, попробовать? Представив себе такую сцену, Барри невольно усмехнулся. Потом в очередной раз открыл дверь из будки охраны, вышел на порог и прислушался. Ничего. Уже почти пять минут ничего. Барри вытер испарину со лба и снова начал прикидывать свои шансы.

Когда судья Лич только появился на экране монитора, тревожная сигнализация в голове Резника сработала в первый раз. После того, как Малик увёл сэра Хораса, сигнализация успокоилась, и Барри уже подумал, что в этот раз чувство надвигающейся опасности обмануло его, что ещё есть время для осуществления побега в намеченный срок. Так продолжалось минут двадцать, а потом началось то, из-за чего Барри не находил себе места в маленькой будке охраны.

Поднялась непонятная суета. Из особняка выскочил Эндрю Каннингем и свистнул двум ребятам, что околачивались у ворот гаража. Те заскочили в дом, и наступила кратковременная тишина. Обеспокоенный, Резник набрал номер Марка Горовица, дежурившего где-то в доме. Тот ответил не то после седьмого, не то после восьмого гудка. Голос был раздражённым и немного… испуганным, что ли? На заднем плане слышались громкие возгласы и гулкие удары.

— Да? Ну, чего? Барри, говори быстро!

— Ох, Марк, я просто хотел узнать, что там у вас стряслось. Извини, правда, я не хотел отвлекать.

Тон Горовица немного смягчился, однако испуг никуда не делся:

— Ну да, я понял. Вообще ничего не поймём. Старик заперся с этим своим приятелем, которого сам клял последними словами… И что-то у них там происходит — хрен поймешь, короче. Барри, мне, правда, некогда… Мы сейчас дверь ломаем, как бы не опоздать…

— Марк, секунду ещё! А где сейчас Малик? Он ушёл и…

— Тоже внутри. Всё, отбой…

Короткие гудки. Пугающие больше, чем испуг в голосе Горовица. Резник поймал себя на том, что обкусывает заусенцы на пальцах: привычка, от которой он избавился несколько лет назад, вычитав где-то, что привычка эта может привести чуть ли не к сепсису. Он встал и нервно заходил по будке. Потом достал из кобуры пистолет, не глядя, выщелкнул магазин, вернул его на место и засунул пистолет в ящик стола. Тут-то из глубины особняка и прозвучали первые выстрелы. Сначала одиночный, глухой, почти не слышный за биением крови в ушах. Потом, чуть больше минуты спустя (Барри специально засёк время по своему «Ролексу»), автоматная очередь. А ещё через пятьдесят секунд целая россыпь выстрелов. Через минуту или меньше (Барри забыл про часы, напряжённо вглядываясь в силуэт дома) вернулась тишина.

— Б…дь, что за х…ня у них там случилась? — хриплый голос заставил сердце забиться ещё быстрее, прежде чем Резник сообразил, что голос принадлежит ему самому.

И вот теперь, через пять минут после того, как отзвучало негромкое эхо последних выстрелов, Барри клял последними словами свою нерешительность. Но что хуже всего, Резник не мог понять, что же ему делать. Пару раз он порывался открыть ворота и бежать, не оборачиваясь, куда угодно, только подальше от этой мёртвой тишины и этого зловещего дома. Останавливала только мысль о том, что документы, кредитки, права и кэш спрятаны в доме, в гостевом крыле, ожидая своего часа. Но от одной мысли о том, что придётся идти за ними в ставший таким жутким особняк, Барри чуть не выворачивало наизнанку…

Он пробовал ещё раз набрать номер Горовица. Гудки, медленные и тягучие, казалось, пронзали мозг насквозь. На десятом, когда Барри был готов сдаться, неспешно открылась парадная дверь особняка…