История одиночества

– Ну, такое выражение, – рассмеялся Том. – Не слыхал, что ли? В общем, о девице этой ходила молва, что слаба на передок, но, видно, жениху было пофиг. Ну вот, сидят они, ухмыляются, и я вижу, что все это им невмоготу, а потом заводят старую песню – почему нельзя просто жениться без всей этой муры, и я отвечаю, что многие пары находят очень полезным поговорить о разных аспектах супружеской жизни, прежде чем идти под венец. Траты на хозяйство, чистота в доме, отношения… ну, ты понимаешь…

– В постели, – договорил я. По-моему, надо называть вещи своими именами, ведь мы, в конце концов, не дети.

– Да, это самое. – Том вроде как смутился и поерзал на стуле.

– В подобных вопросах я совсем не разбираюсь, – сказал я. – Очень надеюсь, что мне не придется давать таких наставлений.

– Как это – не разбираешься? – удивился Том. – Или нас не натаскивали?

– Наши познания чисто теоретические. Мы не ведем свою бухгалтерию, за нас это делает Церковь. Не убираем свои жилища, для этого есть экономки. А что мы знаем о сексе?

– Не все такие невинные агнцы, как ты, – раздраженно бросил Том, и я удивленно нахмурился – с чего это он так заговорил? Мы знакомы с семнадцати лет, и он, помню, признался, что еще даже не целовался с девушкой. – Суть в том, что за наставлением парочка явилась, поскольку не было других вариантов. Отец Трелони, приходский пастор, ясно сказал, что в своей церкви их не обвенчает, покуда не прослушают курс о супружеской жизни, ну и куда им было деваться? В общем, я хотел как можно скорее покончить с этой бодягой. Желая разрядить обстановку, я сказал, что от одной обязанности невеста избавлена – после свадьбы не надо хлопотать о перемене фамилии.

– Почему это? – спросил я. На столе появились две новые пинты, а я даже не заметил, когда То м их заказал.

– В том-то и штука. – В два глотка Том опорожнил стаканчик виски и, буркнув «Твое здоровье», приложился к новой пинте. – Парня звали Филип О’Нил, ясно? А девицу, по чистому совпадению, Роза О’Нил. Однофамильцы, понимаешь? Слава богу, никакие не родственники, хотя в Литриме, если подопрет, женишься и на кобыле. Но тут О’Нил женился на О’Нил. Такое, значит, бывает. Фамилия-то распространенная.

– Понятно. – Я хохотнул, словно над смешным анекдотом. Видно, подействовало спиртное. На голодный-то желудок. В поезде я не мог даже смотреть на тот сэндвич с ветчиной и сыром.

– Ну вот, я, стало быть, пошутил, а девица, вся из себя такая, вдруг заявляет, что и не собиралась после замужества менять фамилию. Чего? – говорю. Вы обязаны взять имя мужа, это закон. А она ржет! Смеется мне в лицо, Одран. Нет такого закона, говорит, и если надо, она принесет Ирландскую конституцию, чтоб я показал статью, где это прописано.

– Она права, – сказал я. – Закона нет. Но так заведено.

– Так и я о том же! – вскипел Том. – Жена берет имя мужа. И не надо, говорю, кивать на Дублин, я знать не хочу о всякой ерунде. А она опять ржет – дескать, ей это без разницы, после свадьбы она оставит свою фамилию, и дело с концом. Но вы же О’Нил, говорю. Да, отвечает, и что из того? Да то, говорю, что у вас все равно будет фамилия мужа.

– Ну вот и прекрасно, – сказал я.

– Она аж взбеленилась, сука подзаборная.

Я изумленно вылупился. Мне не послышалось? Том как будто не заметил, что только что сказал, и продолжил:

– Тут вклинивается парень – мол, Роза абсолютно права, им недосуг соблюдать древние правила, они уже все обсудили и решили: после свадьбы он останется Филипом О’Нилом, а она – Розой О’Нил. Так и сказал: жена не будет менять фамилию. Ты понимаешь, Одран, в чем тут разница?

– Не в фамилиях, конечно. Он имел в виду…

– А то я не знаю, что он имел в виду! – рявкнул Том. – Я буду сам по себе О’Нил, а Роза сама по себе О’Нил, заявил он. И если у нас родятся дети, они получат обе фамилии.

– О’Нил-О’Нил, что ли? – спросил я.

– Так он сказал.

– А если они назовут сына Нилом?

– Что?

Меня это рассмешило до слез. Ничего нелепее я в жизни не слышал.

– Чего ты веселишься, Одран? – спросил Том, но от его серьезной физиономии меня еще больше разбирало. – По-твоему, это смешно? Когда девка издевается надо мной, священником?

– Они же молодые, Том. – Выпивка определенно подействовала, одарив меня чудесным настроением. – Из вредности перечат старшим. Юнцы к этому склонны.

– Я сам молодой, Одран.

– Да какой ты молодой!

– Мне двадцать пять!

– Мы – другое дело. У нас иная жизнь. Такие всегда будут моложе нас.

От ярости Том просто задыхался.

– Я не понимаю, зачем они вообще решили венчаться, если уж такие современные, – наконец проговорил он. – Таинство превращается в фарс.

– Ты им это сказал?

– Сказал, но им в одно ухо влетело, в другое вылетело. Теперь они женаты. И предохраняются резинками, я знаю точно, мне аптекарь сказал.

– Ты расспрашивал…

– Эту парочку надо упечь в тюрьму. – Том побагровел. – Я натравлю на них полицию. И аптекаря надо посадить. Всех в кутузку! – гаркнул он.

– Успокойся, пожалуйста. – Я похлопал по столу. – На нас смотрят.