История одного безумия

Марк бежал, поверив зрелищу странному и страшному…

Ему казалось, что змеи преследовали его…

Скалы перед ним росли ввысь, превращались в строй идолов с человеческими ликами, иссеченными шрамами, почерневшими от дыма и копоти…

Нет, не от страха Марк замер, от изумления застыл, превратился в камень, чувствам своим не веря…

Луна блуждала среди скал, как ускользающий призрак, меняя свой облик…

В лице луны он увидел лица всех жен Бенедикта…

* * *

Бенедикт спал в тесной расселине…

Во сне он выполз наружу, встал на ноги… увидев в луже воды луну и себя, он невольно отступил, прижался спиной к скале…

Губы свои луна тянула к нему…

Кричать он не мог, слезы стали его голосом…

Задыхаясь от слез, Бенедикт очнулся…

Он пребывал в сомнении…

«Сон ли это был?..»

Ночь ушла…

Встало утро, мало-помалу обнажая скалы, лики, тела мужчин, женщин… кто-то карабкался по ступеням наверх, кто-то спускался вниз…

Это были люди, знающие толк в искусстве войны, только напрасны были убийства…

Смерть еще никого не спасла…

Бенедикт шел, меняя направление… могильные камни преграждали дорогу… он оглянулся… пес Пифагор отстал… и намного… он увлекся до самозабвения поисками какой-то твари, оставившей свой запах в камнях…

Бенедикт окликнул пса, назвав его по имени…

Пес Пифагор бросил поиски, подбежал, хромая на обе ноги, глянул на Бенедикта, то смеясь, то страшась…

Бенедикт подбодрил его лаской…

Пес прыгнул ему на грудь, лизнул лицо…

Бенедикт попятился, наткнулся на камень, почувствовал, что летит куда-то в темноту…

Бенедикт упал, лоб разбил о камни и подбородок, пыли наглотался, пока лежал, не мог опомниться и вспомнить, куда он падал…

Помедлив, он встал на четвереньки, смеясь свистящим смехом астматика…

Пес Пифагор невинно глядел на него…

— Что смотришь?.. нет, погоди… куда ты меня тянешь?.. что за спешка такая… — бормотал Бенедикт, стоя на четвереньках в клубах пыли… — Не безумствуй, опомнись, остановись… нога у меня застряла в камнях… помоги… — взяв пса за загривок, Бенедикт встал, но не во весь рост, глянул по сторонам…

Кровь в глаз попала, ослепила старика…

Ступая ногами осторожно, топчась на одном месте, он ощупал подбородок, лоб…

— Кажется, я приобрел рога…

Почувствовав слабость и головокружение, Бенедикт снова стал на четвереньки, потом лег и стал остывать, повернувшись к солнцу лицом и запрокинув голову набок…

Жены явились одна за другой… и без зова… они толклись вокруг ложа, утаптывали песок…

С удивлением Бенедикт воззрился на них… он не совсем умер… все еще продолжалась борьба…

Ада, первая жена Бенедикта, словно поскользнулась случайно, упала ему на грудь… слезами она смывала кровь и грязь с его лица…

Слезы ее Бенедикт принял как награду…

Рая, вторая жена Бенедикта, опустилась на колени, за ней третья, четвертая, пятая, шестая… встали, каждая подле другой…

Зашумели птицы, зрители этого скорбного представления, закричали в голос, взмыли в небо, закружили над телом одинокого стариком, возомнившим себя богом…

С полуденного неба внезапно мрак спустился, окутал все…

Случилось чудо… затмение… круг черной луны наполз на светило, вдруг исчезнувшее…

Душа Бенедикта взмыла в воздух… и упала с неба на песок у ног трупа, замерла… нет, вздрогнув, она снова ожила, забилась, пытаясь расправить крылья, подняла пыль, уже умирая…

Пыль укрыла труп Бенедикта… а пауки соткали над ним паутину…

КОНЕЦ

ПОСЛЕСЛОВИЕ к истории одного безумия

Гром и молния…

Входят пять ведьм… смотрят на Марка, удивляются, обмениваются мнениями…

«Кто он, этот рыжий, худой и хромой?..»

«Чем-то он похож на нас…»

«Он не из наших… он писатель…»

«И как у него идут дела?..»

«Неважно… иссох весь…»

«Все пишет, пишет… наверное, устал уже писать…»

«И о чем он пишет?..»

«О своем… роется в воспоминаниях…»

«И нарыл что-нибудь?..»

«Увидел все ужасы Голгофы…»

«И не испугался?..»

«А на меня как будто холодом повеяло… а теперь в жар бросило…»

«Бог с ним… отойдем подальше… сочтемся позже… поищем муженька…»

«Говорят, он утонул… пошел ко дну вместе с паромом, который в бурю налетел на рифы и перевернулся…»

«Не мог он утонуть…»

«Я слышала, что он замерз…»

«Эта смерть больше ему подходит… где это случилось?..»

«На одном из западных островов… их еще называют блуждающими…»

«Говорят, их там целая стая…»

«И он там был один?..»

«Нет… не один… с мэром города…»

«Как мэр там очутился?..»

«Говорят, он связался с мятежниками… оказывал им помощь… был осужден… бежал, но попал в бурю… чудом спасся… море высадило его на необитаемый остров… от одиночества он спятил… ему мнилось, что он дает показания Страшному Суду в последние дни… он без перерыва твердил одну и ту же фразу, что он невиновен…»

«И ведь правду говорил…»

«Странно… чем же он был искушен?..»

«Любовью…»

«Вот так новость… люди все еще дети, живут воображением…»

«Что ты все ерзаешь, чешешься?..»

«Мне как-то неловко в этой одежде, если ее можно назвать одеждой…»

«А писатель все пишет, пишет…»

«Он же писатель, привык писать, вот и пишет… он и здесь очевидец, хотя здесь нет ничего очевидного…»

«А там есть?..»

«Там я еще не была…»

«Однако странно, туч нет, а небо все полыхает…»

«Красиво!..»

«Жизнь — это дар…»