История одного Человека

Итак *разворачивая вложенные к заданию досье*, муж, жена, двое миленьких дочурок и рослый мальчуган. Прямо-таки аристократическая идиллия. Хотя, стойте, погодите же! – с приподнятым настроем, заговорил про себя Валенс, так и желая изойти в своём монологе на саркастичность. – Вот, в глазах его блестит крысиный приворот, а через всю родословную так и сквозит нижайшая скаредность. Ах, сэр, до чего же вы… *Валенс сгибает руки в локтях и трижды хлопает в ладоши перед грудью, стараясь тем самым охладить горячность воображения* Так, поутихни суетливый ты скоморох. То ли из-за округи, то ли из-за нестоличного воздуха, но напряжения внутри становятся всё сильнее. Люди? А что с людьми? Ходят себе потаёнными улочками, вторят друг другу рутинные вещи и… И передают нечто такое, о чём пока сами не ведают, но что перманентно действует на каждого из нас. Становится понятным, почему мне так худо, потому что и люд в этих краях немного инаковый, по мыслям он не столь пуст, как полон, а вот чем именно исполнен – вопрос уже следующий. Надеюсь, что кроме передачи пригласительной, меня ещё удостоят объяснением, чувствуют ли Панкрайты то же давление, что и я. Ведь я, носитель королевской крови, и эта аристократия произошли из одного и того же периода сотворения – в третью югу⁶; в нас обоих заложено восприятие мира таким, каким его видел в своих планах Великий. Помнится, один учитель-перипатетик говаривал: «С чем более могущественной функцией рождается дитя, тем ближе оно к королевской ангелоподобности, но если народ более примитивен в своих желаниях, к примеру, желает не созерцать, не мыслить окружающую реальность, а только помнить всё уже известное – это ли не отступник от заповеди Per Aspera Ad Astra?!⁷» Думаю, единое родство по восприятию обусловит наш статус высших каст и заодно напомнит их истинную ценность, что только обладающие одинаковым уровнем развития способны отлично понимать друг друга.

*                  *                  *

– Извольте ожидать, господин Девятый, барон Луиджи подойдёт с минуты на минуту, – осведомил Валенса придворный, тотчас сразу же куда-то умчавшийся. Каблуки пожилого слуги то звонко цокали по алебастровым плитам, то приглушённо отбивали своё тремоло по бархатно-красным коврам. От его стремительной походки, пламя в керосиновых лампадах лихо заигрывало с тенями, тем самым перенося свою театральную игру на огромных размеров оконные рамы, за которыми уже виднелось ярко-оранжевое заклание солнечного агнца. Но не успел ещё огненный чертёнок закончить со своим паясничеством, из широких, дубовой обработки, дверей выскочила полноватая фигура, принаряженная из дорогих покроев кафтаном и обутая в отделанные кожей гадюки мокасины. Казалось, появившийся так и хотел завладеть посетителем при помощи своего эпатажного вида, но в случае с королём, такие попытки не просто тщетны, но до того смешны, что Валенса это сразу же развеселило и он понял, что небольшую разгрузку всё же можно сыскать в этом столь далёком крае Альбедо.

– Будет вам так наряжаться Панкрайт. Щеголять своей чинностью можете перед кем угодно, но не перед теми, кто напрямую общаются с Великим и исполняют Его волю, – смирил Валенс своей привилегированностью барона. – Я же к вам по поручению, а не состязаться в возвышенности санов, – рука короля протянула главе семейства пригласительное письмо, с просьбой пройти идентификацию на выявление каких-то новых характеристик в своей человеческой природе (зазывали же в Столицу именно соблазном переоткрытия в себе таинственных сил. Ведь если изменится какая-то из отданных Великим функций, то значит, изменится и положение в обществе, а каста низшего порядка сменится более высшей).

– И в мыслях не было как-то вас оскорблять или задеть ваше королевское величие. Всё же, прошу простить, если это угодно Девятому из Двенадцати, последнему из рода Дивайнов, – Луи Панкрайт склонился чуть ли не до пояса перед королевским посланником и глянув на почитаемого им, понял, что пусты все его махинации, нет в них и капли важности. Более значимым оказался заведённый королевским речением диалог.

*                  *                  *

– Ба, вот так новости! – охотно смачивая горло настоявшимся портвейном, продолжал Луиджи. – Значит королевская родословная продолжится! А вот уж не знаю почему, но у вас, королей, в семействах то и дело возникают проблемы с деторождением. Не сочтите уж за грубость, но в народе это стало не просто слухом, а почти что вездесущей истиной, – всё также учтиво продолжал барон. Баронесса сидела по правую руку от мужа, рядом с парой дочерних ангелов, все в белом, со свисающими по спине шиньонами, а по левую – одиноко восседал маленький крепыш, всем своим видом демонстрировавший самостоятельность и автономность от родителей, хоть и был младше своих сестёр. – И всё же рад я, несказанно рад! И как же окрестили вашего брата?