История одного Человека

Только одной актрисе во всём этом павильоне было в сласть наблюдать за происходящим. Там, поодаль за всеми кафедральными трибунами ехидно улыбалась старая женщина. Это была повитуха, принимавшая тремя днями ранее малыша Дивайнов. Она-то как раз и подстроила семейную напасть. В момент появления на свет, малыш был чист, а лик его светился столь глубинной умудрённостью, что казалось, будто все тайны вселенной уже известны ему. Но завидев это целомудренное личико, старая карга совершила свой дьявольский приворот и превратила универсального ребёнка в гипертрофированное чудо. Восприятие, положенное в младенческий корень повивальная бабка не могла удалить, но она имела право его обменять, что она, собственно и сделала, заменив удостоенность воспринимать космические таинства возможностью видеть дальше и чётче, но только касающееся внешнего мира, а не внутреннего. Но все члены семьи, услышав приговор своего жреческого ментора переложили этот грех на историю, на ту чуму рода искомцев, что невидимо стала парить над всеми параллелями: от Нигредо¹³ до самой Столицы.

Таинство крещения не отменили и брату Девятого короля всё же дали причитающееся. Хоть и принимаемый теперь искомцем, никто не смел оставаться безымянным, даже в обществах туманников не брезгают давать друг другу клички. Посему имя явившегося дитя стало Дивайд – последний из наследников клана Дивайнов, которому предначертано разгадать послание великого древа и стать спасением для этого затухающего мира.

*                  *                  *

Внутреннее сосредоточение, внутреннее сосредоточение… Ах, едва ли одна из этих мантр способна меня сейчас унять! Уж не пойти ли в инквизицию или в полк устрашения? Нет, нет, всё это приходит из-за горячности. Нужно успокоиться. Итак, что же мы имеем? – Валенс принялся вышагивать посреди комнаты, глубоко погружаясь в мысли, столь глубоко, не замечая при этом лёгкого движения в тени примыкающего к дому сада. – Что бы не было повинно в распространении искомской заразы, найти и искоренить её источник отныне будет моей самой значимой целью. И если я провалюсь, то не смогу смотреть своему брату в глаза. Как король, я несу ответственность не только за людей мне чуждых, однако же призванных служить Ему, но и за своих родных; нет ли осознания хуже, чем понимание, что девственный мой братец, невинной чистоты малец, уже с рождения проклят быть недоразвитым?! – дав лёгкую слабину эмоциям, Валенс пространно стал смотреть на изрезанный кратерами лунный диск. Серебристое сияние искрилось на увлажнённых веках короля, сдержанность которого поддерживало лишь мышление – спасительный нектар для всякого хладного сердцем, но горячего духом. – Ох, знай же Дивайд, не дам я этой болезни в здравии почивать, заставлю её саму опробовать свой напиток, дай мне только время, и я верну тебе то, что должно быть твоим по праву, – потерявшись в ходе времени, Валенс вернул себе концентрацию на настоящем. Приникнув взором к внешней реальности, ему сперва показалось, что в саду он видит какую-то пожилую женщину, укрытую шёлковой паутинкой и цинично посмеивающуюся, словно бы слышавшей весь внутренний монолог короля, от чего она так и норовила вот-вот разойтись на хохот. Но видение уносится и у выхода в палисадник оказается старая знакомая, всё ожидавшая возвращение своего постельного партнёра.