Настроение собравшихся мигом переменилось. Обо мне все разом забыли и уставились на незадачливых грабителей. Видимо, за их головы тоже можно было получить несколько звезд. Грабители попятились, озираясь по сторонам, как загнанные в угол волки.
– Да чего вы, люди добрые? – забормотал один, по голосу тот, который ночью высказался против убийства детей, но согласился прирезать «старикашку». – Мы сами уйдем… Сами!
Он попятился первым и, не выдержав, развернулся, изо всех ног припустившись бежать. За ним с места сорвались и его товарищи. Их провожали криками и улюлюканьем, а мальчишки приноровились кидать камни и свистеть. Ох уж эти мальчишки! Вечно они… вот, помнится, в детстве я сам несколько раз…
– А ты, – негромкий голос мастера Ларсуса вернул меня к действительности, – на колени, раб!
– Что? – Я не поверил своим ушам. – Вы это серьезно, мастер?
–
Я промолчал.
– Так как? Признаешь меня хозяином или отправляешься на все четыре стороны?
Я смерил взглядом толпу поселян, потом посмотрел на мастера… тьфу ты, господина Ларсуса и…
– Я согласен.
– Тогда на колени и проси меня о милости взять тебя с собой!
Я покосился на полуорка, который как раз в это время подошел, чтобы развязать меня. Его физиономия так и светилась самодовольством. Впрочем, что это я! Орочья кровь в жилах – достаточный повод для того, чтобы ненавидеть наемника. Я смерил взглядом толпу – и преклонил оба колена.
– Проси!
– Господин мой, позвольте мне…
– Ничтожному рабу, – подсказал торговец.
– Хм… ничтожному рабу… – вздохнул я, – следовать за вами!
– Вот то-то. – Жесткая рука взлохматила мне волосы. – Так-то лучше…
Вот так я второй раз за месяц приобрел хозяина. И если первый обращался со мной как с драгоценностью – все же я был подарок, который нельзя сломать, – то второй, купивший меня за какие-то пять монет, не был склонен беречь свою собственность. Первым делом он распорядился остричь мне волосы как можно короче, чтобы всем был виден ошейник и ни у кого не возникло сомнений в моем статусе.
Выехали мы в этот день позже обычного – пока господин Ларсус улаживал дела со старостой, мне выпала сомнительная честь похоронить покойного грабителя Суха где-нибудь подальше от селян. Желательно на перекрестке дорог, куда я и отправился, взвалив на плечо начавшее коченеть тело.
Именно там меня и нашел ведун. Земля на перекрестке была утоптанная до твердости камня, я порядком вспотел и еще трудился над могилой, углубляя ее, когда послышались шаги и какая-то тень закрыла мою спину от палящих лучей солнца.
– Все трудишься, раб? – послышался голос ведуна.
– Вообще-то я родился свободным, – не прерывая своего занятия, ответил я. – Просто на войне меня взяли в плен…
– Понятно. Тогда ты убежишь.
– Почему? – Я выпрямился. Стоя в яме почти по пояс, из-за своего роста я не слишком задирал голову.
– Ты – эльф, – улыбнулся ведун. – Эльфы в рабстве долго не живут. Они либо сбегают, либо умирают от тоски, а иногда их выкупают сородичи.
– Откуда ты знаешь?
– Говори мне «вы, господин», ты, всего лишь раб, – отрезал ведун и вскинул правую руку.
Земля вокруг меня внезапно зашевелилась, поползла, стала рассыпчатой, словно каша. Дно ямы сделалось мягким и вязким. Не успев опомниться, я погрузился в него по щиколотки, а земля, выброшенная наверх, стремительным потоком ринулась обратно. Я не успел сосчитать до трех, как меня засыпало по колени, а потом и по бедра.
Только после того, как глина добралась мне до пояса, ведун опустил руку.
– Я мог бы сделать и больше, – промолвил человек. – Но, надеюсь, ты и так все понял.
– Откуда ты… то есть вы, господин, знаете про эльфов? – спросил я.
– Несколько лет назад я воевал на стороне орков против эльфов. И успел кое-что узнать про вас… Вы проиграете эту войну. Вы ее уже практически проиграли.
– Что? – Я попытался вскочить. Земля не успела слежаться, и со второй попытки мне удалось выбраться наружу.
– Я это
– Что? – Я рванулся, но неожиданно понял, что не смогу сделать ни шага. Какая-то невидимая сила сковала мои ноги. Чуть не упав, с трудом восстановил равновесие и опустился на колени.