История одного имени

Потрясенный историей Саймона, Арчи попытался стать его другом, но роща вокруг пристанища души Саймона уже умерла и превратилась в камень. Однако идея Острова все-таки чем-то привлекла его. Саймон не хотел быть инвалидом и жить в мире жестоких своей жалостью взрослых, он хотел быть тем, кем был — богатым отшельником и аскетом, покупающим любовь и преданность за деньги. Стариком в 16 лет.

Саймон презирал боль, смеялся над человеческими слабостями и… все-таки мечтал обрести когда-нибудь свободу от своего тела. Он все еще летал иногда во сне.

Если бы Мишель не слышал истории Саймона, он дал бы ему лет 20: тот был бледен, с твердыми чертами лица и взглядом пронзительным и… мертвым.

— Добро пожаловать, — сказал Саймон чистым, глубоким голосом, полным скрытой иронии. — Если, разумеется, вы привезли добро.

— Привет, Саймон, — сказал Арчи.

Льюис церемонно поклонился. Он уже спрыгнул с лошади и бросил поводья подбежавшему пацану лет 12-ти.

— Рекомендую, мой лорд — Мишель. Он должен наладить особую связь на нашем Острове. Защищенную от непосвященных, разумеется.

— Что ж, — улыбнулся Саймон, — прошу! — Он достаточно ловко спешился и пошел вперед странной, но уверенной походкой.

Они вошли в огромный зал с камином, длинным обеденным столом, под которым спали собаки, и высоким креслом хозяина замка из резного дерева.

— Встретимся в этом зале за ужином, — сказал Саймон, величественно кивая девчушке, чтобы она проводила пацанов. — Я прошу вас подняться в подготовленные комнаты, отдохнуть и умыться с дороги. Через час мы встретимся здесь.

Однако отдохнуть Мишелю не пришлось. Вместе с шустрым оруженосцем Саймона Леном он облазил весь замок, изучая, как лучше проложить провода.

Услышав крик в зале, Мишель притормозил на лестнице — он поднимался к себе, все-таки мечтал умыться, а Лен топал следом.

— Что это? — спросил Мишель.

— А, ерунда, — буркнул оруженосец, но Мишель уже спускался вниз. Крики и звуки ударов доносились все явственней. В зале Мишель остолбенел на несколько секунд: Крейд-Утопленник бил одного из пацанов-оруженосцев. Мишель сначала просто испугался — что он может сделать, тем более в «чужом монастыре»? Но пацан продолжал кричать, и Мишель, взвесив в руке красивый обломок мрамора, который нашел наверху и хотел забрать с собой, смачно запустил его в спину Крейду. Теперь от боли заорал Крейд.

— Кто? — взревел он, и слуги, которые накрывали на стол, позорно бежали. Мишель, в общем-то, стоял на виду, но на ступеньках, чуть выше Крейда, а у того не хватило ума поднять взгляд.

— У тебя снова проблемы, Крейд? И опять в моем обеденном зале? — раздался властный голос, и Мишель увидел, как с одной из многочисленных лестниц, сбегающих в зал с верхних этажей, спускается лорд Саймон.

— Он садист, ваш Крейд! — сказал Мишель. — Разве можно бить ребенка! Саймон рассмеялся.

— Конечно, можно, — сказал он с мрачной улыбкой, — ребенка можно бить, пока никто не помешает. Впрочем, когда очень скучно зимой, даже порка оруженосца — неплохое развлечение. Ты вызовешь Мишеля на поединок, Крейд? Крейд пробурчал что-то невразумительное.

— Ну, тогда вам следует выпить мировую. Крейд прав — сегодня он вызовет на дуэль гостя, а завтра я отрублю ему за это голову. Нет уж, давайте лучше пить и веселиться. Льюис и Арчи уже спускались в зал.

— Вина и танцовщиц. И — за стол! — провозгласил Саймон. — Первый тост за тобой, Крейд, — и он, глядя на Утопленника, скривил губы в злой улыбке.

— И чего ты терпишь этого дурака Утопленника, — двумя часами позже сказал Льюис, когда они уже после ужина распивали вино в личных апартаментах хозяина замка. Слуг они отослали, Арчи, любивший спиртное больше всех, уже сладко спал на обитом шкурой барса диване, а Мишель, Льюис и Саймон болтали как старые друзья.

— Он развлекает меня, — задумчиво отвечал Льюису Саймон. — Он не дает мне расслабиться.

— Но он же садист! — рассердился Мишель. Саймон только фыркнул:

— Ты думаешь, я лучше? Мне тоже приходится наказывать слуг. Конечно, не своими руками.

— Ну, отругать иногда надо, — согласился Мишель. Льюис не выдержал и с хохотом навалился на глухо мявкнувшего Арчи.

— Ты наивен, Мишель, — почти без улыбки сказал Саймон. — Я не читаю слугам нотации. Вчера я даже повесил одного. Здесь ведь нет закона — приходится создавать его видимость. Слегка пьяный Мишель долго непонимающе смотрел в лицо Саймону.

— Но ты же сам… Ну, ты же знаешь, что такое боль, ну, и все такое…

— В том-то и дело, — усмехнулся Саймон, — я слишком хорошо это знаю. А все остальное для меня уже как бы не имеет смысла.

— Ну тогда я пошел, — Мишель нетвердо поднялся на ноги. — Я почему-то потерял смысл тут сидеть.

— Брось, — сказал Льюис, — привыкнешь.

— Боюсь, это у меня наследственное, — Мишель вдруг протрезвел. — Извините, но я возьму лошадь.

— Я подвезу тебя, юный алкоголик. Вот только что скажет Ланс?

Мишель вздрогнул, услышав знакомый голос, и обернулся. Почти весь дверной проем занимала внушительная фигура Марселя Куаре.

* * *

— Ну что, поговорим, наконец? — спросил Смуглый, отрываясь от экрана компьютера и поворачиваясь к Лансу.