Читаем История одного лагеря (Вятлаг) полностью

Расцвела розочка — первые признаки венерической болезни

Рвать когти — убегать

Редиска — двуличный человек

Резец — наводка на преступление

Резина — презерватив

Решка — решетка в камере

Рикша — тюрьма

Рисовать — пометить игральные карты

Робот — дверь

Рог, рогатик — колхозник

Рог зоны — председатель совета воспитателей

Рогомет — осужденный, обменивающий вещи на наркотики

Рубильник, румпель — нос

Ругняк — голова; фуражка

Рухнуть — понять

Рыженькая — десять рублей

Рыжики — деньги-золото

Рябчик — тельняшка

Ряженка — водка


С

Саксон — кинжал, нож

Самовар — питьевой бачок

Сапог — сотрудник милиции

Сара, сармаг — деньги

Сарай — автобус, троллейбус

Сармак — доля

Сбацать — сплясать

Сблатоваться — стать своим для преступников

Свалехаться — влюбиться

Свалил — убежал

Светить — стоять на страже

Светиться — показаться

Свечка — винтовка

Свистнуть — украсть

Свисток — собака

Свистульки — патроны, пули

Святцы — игральные карты

Сгореть — попасться

Сдать кореша — выдать соучастника

Сделать начисто — убить

Сдрейфил — струсил

Сдрючить — ограбить

Сексот — осведомитель (секретный сотрудник)

Селедка — галстук

Семья — группа осужденных

Сено — табак

Сережка, серьга — замок

Сесть на иглу — стать наркоманом

Сесть на якорь — попасть в тюрьму

Сжечь — выдать соучастника

Сидка — арест

Сидор — сумка

Скамеечник — конокрад

Скамейка — лошадь

Скачок — кража, ограбление, разбой

Скокарь — вор по магазинам

Скорлупа — стекло в раме

Скрипуха — корзина

Скрутить — арестовать

Скулить — высказывать обиду

Скурвиться — предать; разлюбить

Слам — дружба

Слизать — получить удар по лицу

Слинять — уйти

Слоны — ключи, отмычки

Смести — арестовать

Смола — махорка

Смолить — курить

Снегирь — милиционер в форме

Собака, собачка — замок; кольцо; сторублевка

Солнышко — лампочка

Соловей — милиционер, тюремный надзиратель

Соломка — чай

Сонник — потерпевший

Сопатка — нос

Сопля — навесной замок, цепочка на двери

Соска — женщина-миньетчица

Спалился — задержан на месте преступления

Спелись — сговорились

Спечься — получить срок

Списать в расход — убить

Справилы — документы

Ссучиться — связаться с работниками милиции

Ставить пику — резать

Станок — кровать, место для сна

Стекольщик — вор-форточник

Стирки — карты

Стойка — защитник

Стойло — камера

Стоп с прихватом — вооруженный разбой, налет

Стремя — пост наблюдения воров во время кражи

Стучать — доносить в милицию

Сука — вор, изменивший воровским законам

Сумка — место заключения, тюрьма

Сухая — кража без насилия

Сучья будка (сучий куток) — камера-одиночка

Сходянка в малине — сборище преступников на квартире

Сыграть в ящик — умереть

Сыграть на рояле — отпечатать пальцы (дактилоскопироваться)

Сявка — мелкий воришка


Т

Табор — притон

Танк — наглый человек; штрафной изолятор

Тараканить — бежать из-под следствия

Таранить — принимать наркотики; тащить

Тарочки — папиросы

Тачка — такси

Тельщик — скупщик краденого

Темнить — говорить ложь, вводить в заблуждение

Темное — краденое

Темную устроить — избить, накрыв голову мешком, одеялом

Тимяк — три рубля

Тишка — работник уголовного розыска

Тихарь — работник милиции, переодетый в гражданскую одежду

Тихушники — квартирные воры

Толчок — унитаз

Тормози — задержи потерпевшего

Тошниловка — закусочная, пивная, столовая

Травить — врать, говорить неправду

Требуха — живот

Трубка — огнестрельное оружие

Трюм — штрафной изолятор

Туз — уборщик туалета

Туман — ничего не понимающий человек

Туча — базар, толкучка

Тушануть — толкнуть

Тушевать — создавать давку

Тыква — голова

Тына — преступница

Тырить — красть

Тюха — хлеб

Тягало — скандал

Тяжеловес, тяжеляк — убийца


У

Убрать — совершить убийство

Угол — чемодан

Уголовка — уголовный розыск

Урвал клок — совершил неудачную кражу

Урка — авторитет в уголовном мире

Уркаган — вор, уголовник-рецидивист

Утрянка — рассвет

Утюг — человек, занимающийся крупными кражами с убийствами

Уши — инородное тело, вшитое в кожу мужского полового члена


Ф

Фаза — квартира

Фазан — афера, обман

Фалует — уговаривает, упрашивает

Фанера — деньги

Фаныч — чайник

Фармазон, фармазонщик — мошенник, сбывающий фальшивые деньги

(ценности)

Фарт — удача

Фарцовщик — скупщик краденого

Фары — глаза

Фиалка — урна

Фига — сотрудник милиции

Фигура — пистолет

Фики — деньги

Фикса — золотой зуб

Филин — милиционер, тюремный надзиратель

Флейш — работник милиции

Фомка — лом, ломик

Форей — крестьянин

Фофан — слабоумный

Фрей — неопытный вор (иногда — лагерный интеллигент)

Фуфлыжник — человек, имеющий долг

Фуцан — мужской половой орган

Фуцик — предатель


Х

Хабара — доля, пай

Хава, хавло — рот

Хавать — принимать пищу, есть

Хавира — воровской притон

Хавырка — женский половой орган

Хаза, хазовка, хата — воровской притон

Хайни — глотни

Халява — проститутка низшего пошиба

Хам — мужской половой член

Хана — плохое дело

Харить — иметь половое сношение

Хариус, хатун — дом

Хахаль — любовник

Хевра — компания

Хезник — уборная

Хипиш — скандал, шум

Хлебало — рот

Ходка — судимость

Хозяин — начальник колонии (иногда — главарь преступной группы)

Хозяйка — половая щетка

Холить — иметь половое сношение

Хомут посадить — заразиться венерической болезнью в результате педерастии

Хорек — засоня

Хорошо устроился — проигрался

Хруст — рубль

Хуна — девушка легкого поведения


Ц

Царги — руки

Цветной — работник милиции

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука
100 великих кладов
100 великих кладов

С глубокой древности тысячи людей мечтали найти настоящий клад, потрясающий воображение своей ценностью или общественной значимостью. В последние два столетия всё больше кладов попадает в руки профессиональных археологов, но среди нашедших клады есть и авантюристы, и просто случайные люди. Для одних находка крупного клада является выдающимся научным открытием, для других — обретением национальной или религиозной реликвии, а кому-то важна лишь рыночная стоимость обнаруженных сокровищ. Кто знает, сколько ещё нераскрытых загадок хранят недра земли, глубины морей и океанов? В историях о кладах подчас невозможно отличить правду от выдумки, а за отдельными ещё не найденными сокровищами тянется длинный кровавый след…Эта книга рассказывает о ста великих кладах всех времён и народов — реальных, легендарных и фантастических — от сокровищ Ура и Трои, золота скифов и фракийцев до призрачных богатств ордена тамплиеров, пиратов Карибского моря и запорожских казаков.

Андрей Юрьевич Низовский , Николай Николаевич Непомнящий

История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
1937. Как врут о «сталинских репрессиях». Всё было не так!
1937. Как врут о «сталинских репрессиях». Всё было не так!

40 миллионов погибших. Нет, 80! Нет, 100! Нет, 150 миллионов! Следуя завету Гитлера: «чем чудовищнее соврешь, тем скорее тебе поверят», «либералы» завышают реальные цифры сталинских репрессий даже не в десятки, а в сотни раз. Опровергая эту ложь, книга ведущего историка-сталиниста доказывает: ВСЕ БЫЛО НЕ ТАК! На самом деле к «высшей мере социальной защиты» при Сталине были приговорены 815 тысяч человек, а репрессированы по политическим статьям – не более 3 миллионов.Да и так ли уж невинны эти «жертвы 1937 года»? Можно ли считать «невинно осужденными» террористов и заговорщиков, готовивших насильственное свержение существующего строя (что вполне подпадает под нынешнюю статью об «экстремизме»)? Разве невинны были украинские и прибалтийские нацисты, кавказские разбойники и предатели Родины? А палачи Ягоды и Ежова, кровавая «ленинская гвардия» и «выродки Арбата», развалившие страну после смерти Сталина, – разве они не заслуживали «высшей меры»? Разоблачая самые лживые и клеветнические мифы, отвечая на главный вопрос советской истории: за что сажали и расстреливали при Сталине? – эта книга неопровержимо доказывает: ЗАДЕЛО!

Игорь Васильевич Пыхалов

История / Образование и наука
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное