История одного мира. Часть I

На фотографиях, приложенных к письму капитана, были заметны куски сиренево-черного узора. Значит, кто-то во дворце. Может, даже, и из Унгурабутов. Не король, понятно, иначе бы с места преступления не просочилась бы и пылинка, да и охрана у короля такая, что к нему не смог бы подобраться даже такой профессионал, как этот загадочный убийца. Странно, но Кевар поймал себя на мысли, что испытывает к этому человеку, кто бы он ни был, смешанные чувства. С одной стороны, он искренне хотел найти его и поквитаться за смерть брата, но в то же время в нем теплилось какое-то подобие уважения к профессионалу своего дела, хотя, конечно, этот человек и был безумным подонком.

Он отогнал от себя подобные мысли. Человек, который способен сотворить такое с другим существом, резать по живой плоти, исписывать кровью стены – псих, сумасшедший, достойный лишь казни.

Руны, которыми была написана вторая надпись, были все теми же, из старой книги в отцовской библиотеке. Перевод он подготовил, уже подходя к роскошному портику, обрамлявшему входную дверь резиденции.

Текст он тут же выслал капитану:

Загадку вторую узри:

Взорам открыто, что было внутри.

То, что скрывалось – всплывет.

Те, кто причастен – умрет.

Кто ищет ответы – тот их найдет.

Бесконечность – космоса дань.

Ее безупречность несет наша длань.

Он пытался вникнуть в скрытый смысл послания, но поначалу это удавалось ему едва ли. Однако после нескольких минут размышлений кое-что все же всплыло у него в памяти.

Почти сразу последовал звонок от Теманова:

– Лорд, добрый вечер. Получил перевод. Есть какие-то идеи?

– Капитан, приветствую. Одна идея есть, пожалуй. А не поделитесь ли, кого он убил на этот раз?

– Это конфиденциальная информация, прошу извинить.

– Понимаю, ну что ж… Как бы там ни было, у меня действительно только что появилась одна идея. Возможно, она вас заинтересует. Я вспомнил, где я видел этот знак бесконечности, еще в детстве. Как-то отец возил нас с братьями в один удаленный храм, в районе Большого Астероидного Пояса. Там при храме был небольшой завод, где производили космокостюмы из гвидония для королевской семьи и других знатных родов, в том числе и для нашего. Мне как раз тогда исполнилось семь, и мне позволили самому выбрать себе будущий костюм…

– Лорд, можно ближе к делу?

– Да, конечно. В общем, в том храме я точно видел точно такие же перевернутые восьмерки. Я потом пытался найти какую-нибудь информацию про этот монашеский орден, но про них нет почти ничего… Кроме того, что они раньше делали самые лучшие космокостюмы под заказ. Впрочем, буквально через несколько месяцев после того, как мы там побывали, завод закрылся, так что у меня, наверное, один из последних костюмов их мастеров.

– То есть вы считаете, что этот орден как-то связан с убийствами?

– Ну а по-вашему, здесь нет связи? Это далеко не самый распространенный символ в королевстве. Может, конечно, и совпадение, а может, и нет. Надо бы проверить, пообщаться с монахами – вдруг они что-то знают про подобные ритуалы.

– Есть какой-то мизерный шанс, что вы правы, но скорее всего, это действительно просто совпадение. В любом случае, в сложившейся ситуации у нас просто нет возможности отправлять наших сотрудников на поиски какого-то исчезнувшего храма. Может, он вообще разрушен и разграблен. Там же только что отгремела война – вы сами примерно оттуда же вернулись.

– Верно, верно… Понимаю вас. Что ж, мне остается только надеяться, что мой перевод сможет оказаться полезным для расследования. Удачи, детектив.

– И вам, молодой лорд. Будьте аккуратнее, похоже, что теперь каждый аристократ в этом городе может оказаться жертвой.

– Богомолы – хищники, а не жертвы, капитан.

– Как и пауки. Но мы столкнулись со зверем покрупней. Просто не рискуйте понапрасну, лорд.

Кевар, может, и последовал бы совету детектива, проведя очередной вечер, сидя в одиночестве в обширной библиотеке поместья Аргомантисов, но случай распорядился иначе. Когда он уже открывал входную дверь, сзади его окликнули.

Голос показался ему смутно знакомым, хотя вспомнил он его обладателя не сразу. Человек, стоявший, облокотившись на резные ворота усадьбы, был облачен в изящный золотистый космокостюм, покрытый серебряным цветочным рисунком. Глазные прорези светились медово-янтарным, и по этому свету Кевар, наконец, вспомнил человека. Густав Златоцвет.