История одного поколения

Впрочем, Аделина и до этого была полусумасшедшей — и Заев его об этом честно предупреждал. Ну какая нормальная телка будет составлять список своих любовников с указанием их паспортных данных и профессий, а потом с гордостью сообщать очередному поклоннику номер, под которым он будет числиться? Кстати, Заев и Попов числились у нее под номерами 62 и 63 соответственно. При этом Аделина дико его ревновала к жене! Игорь чертовски уставал от ее преследований и истерик, однако продолжал звонить — причем именно в те дни, когда становилось особенно тошно и хотелось бежать из дома под любым предлогом.

Единственная дочь ныне покойного советского генерала, Аделина жила одна в роскошной трехкомнатной квартире на Кутузовском проспекте. Игорь толком не знал и даже никогда не интересовался, на что она живет и чем занимается, однако у нее всегда водились деньги. Правда, в долг она ему не давала — «ты все равно потратишь их на свою жену!» — зато всегда была готова повести в кабак, напоить, накормить, а то и дать уколоться. К последнему занятию Попов пристрастился совсем недавно, хотя до этого неоднократно покуривал «травку». Наркоманом он себя не считал, искренне веря, что сможет «завязать», как только пройдет эта проклятая черная полоса и появится хоть какая-то перспектива.

Накинув куртку, он прошел в спальню, взял записку жены и небрежно накарябал на обороте: «Поехал к Витьку, вернусь поздно».

Барабанщик Шутов жил за городом, и телефона у него не было, поэтому Игорь во время своих отлучек из дома без конца пользовался этим предлогом. Вполне возможно, что жена уже начала что-то подозревать, но, в конце концов, какое ему до этого дело? Появится работа — и он тут же пошлет к чертям Аделину, а пока ему просто некуда податься…

Любовница встретила его в самом эротическом виде — прозрачный, отделанный белыми кружевами розовый пеньюар, сквозь который просвечивало красное ажурное белье; неизменный для моделей «Плейбоя» пояс для резинок и, разумеется, красные чулки и белые туфельки. Длинные белокуро-пепельные волосы были взбиты в пышную прическу, схваченную на затылке золотистой заколкой в виде бабочки.

— Ну и как я тебе? — кокетливо спросила она, едва он вошел и принялся стягивать куртку.

— Хоть сейчас в бордель, — хмуро пошутил Попов и вдруг начал прислушиваться: на кухне работало радио, из которого доносился голос Заева. — Что за хренотень ты слушаешь, выключи немедленно!

— А что такого? — удивилась Аделина. — Мне очень даже нравится.

— А мне нет!

— Как скажете, мой повелитель.

Цокая по паркету каблуками, она удалилась на кухню и уже оттуда крикнула:

— Выпить хочешь?

— Нет.

Раздевшись, он прошел в гостиную и тяжело плюхнулся на большой велюровый диван.

— А чего хочешь? — лукаво поинтересовалась Аделина, появляясь в комнате и присаживаясь на подлокотник. Слегка распахнув пеньюар, она сбросила туфлю, поместила стройную ногу на бедро Попова и пропела: — «Мне твоя нагая ножка говорит: „Еще немножко“…»

— Отстань. — Игорь слегка отодвинулся.

На него в очередной раз обрушилась невыносимая, подавляющая все желания апатия. Будь он в форме, настойчивые попытки Аделины с ходу его соблазнить имели бы совсем иные последствия — сейчас она бы уже давно стояла «раком» и стонала от страсти. Но в его нынешнем состоянии сексуальная навязчивость вызвала обратный эффект — он начал беситься от одной только мысли о том, сколько энергии придется затратить на удовлетворение женской похоти — и это в то время, когда ему даже лень разговаривать! И ведь что за бестактная дура — прошло всего десять минут, а он уже начал жалеть, что приехал! Впрочем, не могло быть и речи о том, чтобы немедленно подняться с уютного дивана и тащиться обратно.

— У тебя плохое настроение?

— А то нет! Да если бы у меня было хорошее настроение, за каким … я бы к тебе приперся?

Он намеренно пошел на грубость, надеясь, что она обидится и на какое-то время оставит его в покое. Однако Аделина, облачаясь в свои «сексуальные доспехи», явно рассчитывала на иное к себе отношение, а потому сразу взвилась.

— Значит, ты приходишь ко мне, только когда у тебя плохое настроение? — поинтересовалась она, зловеще прищуривая глаза и раздувая ноздри.

— Тебе что-то не нравится?

— Да, мне не нравится роль утешительницы бедного и несчастного Игорька!

— Тебя никто и не просит меня утешать, — вяло отмахнулся он.

— А чем прикажешь заниматься? Чаю тебе предложить?

— Хотя бы.

— Чаи будешь дома с женой распивать! — взбеленилась Аделина, но уже через секунду резко сменила тон: — Кстати, о жене…

Попов понял намек и с досады треснул себя кулаком по колену. Опять начинается этот дурацкий разговор! Нет, ей-богу, не стоило сегодня приезжать — день явно не задался.

— …Когда ты наконец разведешься и мы с тобой поженимся?

— Я не собираюсь разводиться.

— Ах, вот, значит, как?

— И я тебе об этом уже сто раз говорил.

— Плевать мне на все твои разговоры! — яростно выкрикнула Аделина и вдруг с такой силой топнула ногой, что сломала каблук.

Попов с удивлением взглянул на нее.

— Так ты не собираешься на мне жениться?

— Завязывай с этим базаром!