История одного поколения

Она была настолько оглушена ударом, что почти не сопротивлялась и лишь приглушенно стонала. Быстро сорвав с нее бюстгальтер, Востряков, не теряя темпа, расстегнул белые брюки лежавшей перед ним женщины и одним рывком стянул их до колен. Чтобы снять дальше, пришлось встать и освободить Изабеллу от туфелек, отшвырнув их в сторону. С белыми ажурными трусиками все оказалось проще — он засунул свой толстый палец за тонкий поясок и резко разорвал его. Эти лихорадочные действия сопровождались мелодичным треньканьем невидимого телефона.

Казалось, ничто уже не могло помешать изнасилованию жены рядом с трупом мужа, но тут произошло нечто такое, что привело насильника в сильнейшее изумление. Точнее сказать — не случилось того, чего он ожидал, жадно рассматривая обнаженное женское тело и грубо ощупывая смуглые груди Изабеллы.

— Что за черт! — растерянно пробормотал Востряков и, словно не доверяя собственным глазам, взялся рукой за абсолютно вялый пенис. — Да у меня не стоит…

Он сделал несколько яростных, онанирующих движений, затем снова принялся ощупывать Изабеллу, бесцеремонно залезая пальцами в самые интимные места, но все было тщетно. Подобная неудача постигла его, всегда гордившегося своей мужской силой, впервые в жизни и ввергла в полнейшую растерянность, быстро сменившуюся бешенством.

Вскочив на ноги, он порывисто застегнул джинсы и поднял с пола пистолет. Изабелла, до этого следившая за всеми его движениями сквозь полуприкрытые веки, широко раскрыла глаза и приподняла голову.

— Не надо… — негромко попросила она, но Востряков уже был невменяем.

Два выстрела — один в обнаженный живот, другой в ложбинку между грудями — дикий вскрик, фонтан крови — и все кончено. Когда женщина затихла, Востряков с какой-то лунатической усмешкой оглядел оба трупа. Затем подошел к Дубовику, нагнулся, оторвал с пряжек его туфель драгоценные камни и сунул их в карман.

— На память, — кому-то пояснил он.

Оглянувшись еще раз, Анатолий заметил собственное отражение в огромном зеркале, висевшем над камином. Это вызвало в нем новый и столь неистовый всплеск раздражения, что он мгновенно вскинул пистолет и разнес зеркало вдребезги. Лишь грохот осколков, разлетевшихся по всей комнате, привел его в чувство.

— Не надо было этого делать, — и он сокрушенно покачал головой, разговаривая с самим собой, — плохая примета.

После чего, застегивая на ходу куртку, направился к выходу. Поочередно отодвинув все засовы, Востряков открыл массивную стальную дверь и не спеша вышел из дома. На освещенной площадке уже дежурил «Мерседес», из выхлопной трубы которого вился легкий дымок.

Поравнявшись с машиной, откуда доносилась бойкая скороговорка диск-жокея какой-то модной радиостанции, Востряков дважды выстрелил через стекло передней левой дверцы. Затем распахнул ее, держа пистолет наготове. Безжизненное тело водителя обвисло на руле, голова была залита кровью.

Востряков удовлетворенно хмыкнул, прикрыл дверцу, сунул пистолет за пазуху и побежал, — но не по дороге, заканчивавшейся воротами и будкой с охранником, а в противоположную сторону — туда, где вплотную к каменному забору росли высокие деревья, оставшиеся от леса, вырубленного во время строительства виллы.

Человек, сидевший за рулем неприметных бежевых «Жигулей», ни о чем не думал и не слушал никакого радио. Он лишь внимательно наблюдал за воротами, ярко освещенными уличным фонарем. Ворота вели на дачный участок, а «Жигули» были припаркованы на обочине дороги прямо напротив них. Человеку не нужно было ни о чем думать, и даже в слежке за воротами не было особой необходимости. Сейчас оттуда выйдет Востряков, которого он лично привез сюда два часа назад, подойдет к машине и откроет правую переднюю дверцу. После этого останется только достать из-за пояса пистолет и выстрелить ему в сердце. Затем дверца захлопнется, машина тронется с места и уедет. Вот и все — работа «чистильщика» выполнена, одноразовый киллер устранен.

Когда раздался неожиданный стук в стекло, человек невольно вздрогнул, поскольку стучали с его стороны, причем явно металлическим предметом. Повернув голову, он увидел наклонившегося к дверце Вострякова с пистолетом в руке.

— Выходи, — скомандовал тот и еще раз выразительно постучал дулом по стеклу, — но резких движений не делай, я должен видеть твои руки.

Поскольку стекло было поднято, снаружи его голос прозвучал несколько глуховато, однако сидевший в салоне человек прекрасно все понял. Он медленно открыл дверцу и, выбравшись из машины, встал рядом — Востряков предусмотрительно освободил ему место, отступив шаг назад.

— Дело сделано? — спросил человек, еще надеясь на какие-то переговоры.

— Сделано, — коротко отвечал Востряков, в очередной раз нажимая курок.