История одного рубина

– Подождите. Давайте по порядку. Вы не справились с управлением. Ваши документы?

– Какие к хренам документы? Я автор! Что тут не понятно? Автор. Это я.

– Ага, я понял, – выдохнул сержант, походу ещё психушку вызывать придётся. – Вы автор.

– Да. – дамочка стихла. – Но я не хотела так. Я не убиваю героев. Я пишу другое. Ну, понимаешь, любовь там, праздник, мечты…

– И он все разрушил? – хихикнул не сдержавшись сержант . – А кто он, можно узнать? И как он это провернул?

Женщина поникла. Отступила на шаг, запахнула дубленку. Осмотрелась и покачала головой:

– Я не знаю.

– Не знаете, что?

– Как это происходит, не знаю.Что за дурацкие вопросы? – она опять заводилась. – У него спрашивай. Сотый раз повторяю, я не виновата!

– И что, отпустить вас с места происшествия, так?

– Ну…

– А может кофе? По головке погладить, успокоить? – перебил её мужчина в красном пуховике с пластиковым стаканчиком в руке. – Возьми, наконец, ответственность за свои действия. Я дал тебе слово. Как думаешь, почему? Ну?

– Кофе, – женщина потянулась за стаканчиком. – Дай лучше кофе.

Мужчина отдернул руку и рассмеялся:

– Кофе с ароматом драмы. Признайся, ты сама так хотела.

– Нет. Ну нет. Я все исправлю. Серьёзно. Ещё совсем не поздно.

– А чего править-то? – он оперся на капот синей "девятки". – Всем так лучше.

– Нет, – отрезала она пылко. – Нет. Не делай вид, что не понимаешь – это любовь. Любовь все побеждает. Всегда.

– Значит, – он заглянул ей в глаза, – ты меня не…

– Не значит. Ничего это не значит, – она устало вздохнула и присела рядом. – И ты знаешь. Люблю. Потому и отпускаю.

Падал снег. Мигали огоньки фар. Галя застыла над телом любимого. Замерла наготове бригада скорой помощи. Сержант опустился на тротуар. Толпились зеваки. Спешили машины и мгновения. Двое пили кофе из одного стаканчика.

–… да ты вообще там наворотила, – он отхлебнул кофе. – Но история не потерялась.

– В смысле? – она бесцеремонно отобрала стаканчик и отхлебнула. – Что тебе еще не так?

– Да все, – он покачал головой. – Так не бывает.

– Много ты знаешь, – она вернула кофе и сощурилась.

– А то, – он с удовольствием глотнул. – Вот если бы…

– Серьезно? А если…

***

Боль пронзила позвоночник. Она струилась по спине, пульсировала в висках,, застревала в груди. Владимир застонал. Галина вздрогнула. Замерла, прислушалась, вскочила:

– Есть пульс! Ребят, он дышит! Носилки, быстрее. Адреналин, кислород. Поехали, поехали.

Статичность картинки расшиблась вдребезги о слаженные действия бригады. “Скорая” взвыла сиреной и унеслась. Счастливый сержант строчил отчет. Виновница ДТП давала путанные показания. Хлыщ потихоньку подобрал пакет, оброненный Десантурой и ретировался, потирая ушибы. Толпа зевак растворилась. Парень в красном пуховике допил кофе одним глотком, скомкал стаканчик, кивнул, улыбнулся и умчал в неизвестном направлении.

***

Галя проснулась с улыбкой. Потянулась всем телом, не открывая глаз. Хотелось петь. Сон оставил легкое послевкусие необъятного счастья, хотя она его совсем не помнила. Она быстро собралась и мурлыкая “хэппи нью еар” выпорхнула из дома.

На работе ее ждали. Дежурная медсестра бросилась навстречу. :

– Галиночка Николаевна, пришел в себя бомж твой. Утром проснулся и первым делом концерт устроил: “Кольцо где?”. Вот ведь! Едва живой, а грозил разнести тут все и виновных хоть из-под земли достать.

– Оленька, спасибо за чудесные новости. Пойду проведаю буяна.

Галя осторожно приоткрыла дверь. Скользнула в палату. Внимательно посмотрела на показания приборов. Присела у кровати. Владимир ровно дышал, веки подрагивали.

– Спишь,– она осторожно коснулась его руки. – И во сне бежишь? И когда ты уже набегаешься…

– Уже, – прошептал он, не открывая глаз. – Уже отбегался, Галчонок.

Он сжал ее пальцы, приоткрыл глаза. Втянул воздух, приготовившись говорить, она мягко покачала головой:

– Тебе нельзя сейчас говорить. Да и не нужно. Я знаю все. Тетрадь. Я читала твои стихи. Умеешь ты удивлять, Володя. Ты сейчас поправляйся, набирайся сил. Мы после, дома все обсудим, хорошо?

– Ты мне снилась… я виноват.

– Я тоже… Но все поправимо. .

– Ко…

– Получишь при выписке, – она коснулась губами заросшей щеки. – свое кольцо. Отдыхай теперь.

Он поморщился:

– Кошка. Галь, кошка там на чердаке. Не выживет она…

– Товарищ Алексей доложил, дома твоя кошка. Обживается.

– Люблю тебя, – он снова закрыл глаза.

Она вышла и прикрыла дверь. За окном сияло солнце, искрился снег, от этого блеска щипало глаза и Галина не вытирала слез. Люди сновали в предпраздничной суете, торопились поздравить и принять поздравления. Где-то заливисто смеялись дети. Жизнь и любовь победили в очередной раз. Володя улыбался. Он еще был слаб. Засыпал, просыпался, снова проваливался в дрему. Не отличал сна от реальности, да и не стремился, впервые за долгое время, он не защищался, не воевал и не контролировал.

Скрипнула дверь. Он подхватился, поднял голову. На пороге стояла незнакомка. Топталась в пороге, теребила пояс дубленки. Володя окинул ее вопросительным взглядом. Она решительно шагнула, выставила щитом пакет.