История одной дуэли

В течение нескольких следующих минут участковый, торопясь и перескакивая с одного на другое, нарисовал мне картину необычного побега бедолаги Быкова из спецприёмника.

– У них это не редкость, – как-то по-хозяйски, спокойнее подвёл черту Вакцирняк и даже вздохнул с облегчением. – Бегут, стервецы, потому что присмотра нет, и курятник, где их содержат, один срам. Да сами видели, вы ж там были. Дружки его решётку снаружи подковырнули ломиком, а раму Быков сам выставил. Навалился плечиком, она и напрочь. Сигнализации никакой, и окно как раз на улицу, ленивый не сбежит.

– Задержали их?

– А куда им деться? Побегать изрядно пришлось за чертяками. Я ж вам про операцию «Перехват» прошлый раз гутарил?

– Помню.

– Та парочка на дно поначалу залегла, кстати, тут поблизости от вас. Чего уж они тут шукали? – он смерил меня внимательным взглядом. – Народу нашему попотеть пришлось не одни полные сутки, а те носа не кажут. Оказывается, готовились тряхнуть тот курятник, потом уже прояснилось, записку подкинули, чтобы ждал их землячок. Теперь понятно: приехали они сюда вашего бедолагу выручать. Что же за ним такое тянется, раз братков послали аж с Волги?

Я промолчал, но и капитан особенного интереса не проявил.

– Досталось ему, – Вакцирняк поморщился, брезгливо сплюнул окурок. – Брюхо поджарили прилично. Вот для чего спасали! Пытали, конечно. Чего-то дознаться хотели.

– Пытали? Погодите! А он-то сам жив?

– Я же сказал, свалился с обрыва. У нас тут свалиться со скал проще простого. А может, и сбросили. Он же в море угодил. – Вакцирняк полез за новой сигаретой, но фыркнул, принялся смахивать невидимые соринки с мотоциклетного шлема, подвернувшегося под руку. – В Феодосии прибило волнами к берегу. Я же вам с этого и рассказывать начал. Вчера нашли. Гоняли нас туда. Там и тех двоих прищучили.

– Тоже в море?

– А где им быть. Они на пограничников наткнулись. А у тех разговор короткий.

Мы помолчали.

– Огорчил я вас? Небось все планы перепутал.

– Чего же. Я сам вас дожидался.

– А я торопился. Неувязочка у наших прокурорских. Следователь опознание проводит, то да сё. Вспомнили про вас. Вот меня и послали.

– Я быстро соберусь.

* * *

Уехал я, не дождавшись Очаровашки. Она ничего не знает и это лучше. Конечно, увидев милиционера, гадать начнёт, поэтому я ей записку оставил, позвонили, мол, из аппарата, интересуются справкой недописанной, а насчёт моего беспокойного начальства ей лучше меня известно.

До Судака мы домчались в один миг, там заботливый участковый пересадил меня в «Волгу» с мигалками и до Симферополя мчались, лишь визг из-под колёс на поворотах. «И куда спешим? – думалось мне. – Я вон тоже весь испереживался вчера, голову ломал, что делать, как быть с этой уголовной братвой, устроившей мне нервную встряску, а всё разрешилось в один момент, только магнитофонная кассета и осталась…» Я захватил её на всякий случай с собой, ничего другого, имеющего отношение к погибшему Быкову, не оставалось.

В морге седой патологоанатом уже приступал к вскрытию. Быкова трудно было узнать, сплошная кровавая маска, а не лицо.

– На тех двоих взглянуть не желаете? – озабоченный следователь вертел мою кассету. – У меня под рукой сейчас магнитофона нет. Я потом послушаю. Ребята! – позвал он, заметавшись. – Майор Воронько!

Подскочил оперативник.

– Сашок, проводи Данилу Павловича в холодильник опознать тех двоих. Ну и всё, что при них найдено, покажи.

– Будет сделано.

– А мне магнитофончик добудьте. Да побыстрей.

Я отвык от мельтешни. Видно, после курортной благости. Быстро забывается паршивость нашей службы… Но мы уже подходили к «холодильнику». Ничего особенного. Это он назывался так красочно, а на деле обычный закуток в подвале, ещё хуже нашего: вонь, сырость, лютая стужа и две пары синих ног.

– Вон у этого шрам на роже, – нагнулся майор. – Вызывает ассоциации?

– Со шрамом Барсуков, – разглядел я мельком коричневый след и пятно на груди. – Выходит, из автомата?

– Ага. И второго очередью, – принялся переворачивать другого майор. – Нарвались на салаг. Те первый год служат. Ну с перепугу и устроили пальбу.

Но я уже спешил к выходу.

– Вот здесь главное, – догнал он меня и сунул кулёк. – У того, который со шрамом, нашли. Знатная фиговина. Мы приняли за настоящую пушку, а оказалась зажигалкой.

Я приоткрыл кулёк и вытряхнул содержимое на руку. Блеснула тяжёлая рукоятка и вороной ствол забытого ТТ захолодил мне ладонь.

– Узнали? – хмыкнул майор, уставившись на мою просиявшую физиономию.

– Как не узнать!

– У него и настоящий револьвер был. Погранцы жаловались, палил, пока весь барабан не опустел. Наган образца 1895 года! И где он его раздобыл? Не иначе в музее спёр, на рукоятке насечка сбита, видать, дарственная надпись была, направили на экспертизу, может, установят владельца.

– Владельца, кажется, я знаю. Наш местный.

– Что?

– Так. О своём я. Вспомнилось…

* * *